В то ясное апрельское утро в Атертоне (Калифорния) понадобился огромный шатер, чтобы вместить всех, кто пришел на заупокойную мессу Билла на футбольном поле Sacred Heart, где он провел столько суббот, тренируя восьмиклассников по флагболу и софтболу. Собралось более трех тысяч скорбящих, от Ларри Пейджа и Джеффа Безоса до поколений молодых некогда людей, которых он вырастил. Каждого из нас Билл не смущался заключать в свои медвежьи объятия и самоотверженно наставлять на путь истинный. И каждый из нас верил, что Билл – наш лучший друг. Он сам был для нас самым большим шатром и убежищем.
Сын учителя физкультуры, который по ночам работал на сталелитейном заводе в Хоумстеде, Билл впервые получил свое прозвище в 1970-х, когда стал тренером университетской футбольной команды в своей альма-матер – Колумбийском университете[154]. Хотя Тренером он стал, когда поменял футбольное поле на еще более конкурентную сферу, а именно совет директоров и правление Кремниевой долины. Он умел слушать, как никто другой, давал бесценные советы и был самым мудрым человеком, какого я встречал. Его амбициозность, забота, ответственность, прозрачность, а временами совершенно непристойные замечания помогли построить культуру Google и десятков других организаций.
Как написал Кен Олетта в The New Yorker: «В мировой столице инженерии, где средний доход на душу населения обратно пропорционален социальным навыкам, Кэмпбелл учил основателей компаний хотя бы иногда отрываться от экранов компьютеров… Его некролог не появился на первой странице большинства газет и в заголовках большинства технологических новостных сайтов – и зря»[155].
* * *
Впервые мы встретились в конце 1980-х. Я искал СЕО для одного из моих самых известных провалов, GO Corporation – производителя перьевых планшетов (Билл шутил, что следовало назвать компанию GO, Going, Gone). Его рекомендовала Дебра Радабо, рекрутер топ-менеджеров в Кремниевой долине, и его прежний директор по маркетингу в Apple Флойд Квамм, которого я переманил в Kleiner Perkins. Я принял решение, после того как посетил команду Билла в Claris, софтверном филиале Apple. Обычно я быстро решаю, готов ли пуститься во все тяжкие с этим предпринимателем или нет, хотя приходится тратить чуть больше времени, чтобы убедить его пуститься в означенные тяжкие со мной. Claris оказалась таким слаженным коллективом, причем явно благодаря Биллу, что я был впечатлен с первых минут.
* * *
Когда Apple и Джон Скалли отказались вывести Claris на IPO, как обещали Биллу, он принял предложение GO. Хотя наша бизнес-модель разлетелась вдребезги, мы прекрасно провели время. До Билла управляющая команда GO каждое голосование начинала с жарких споров насчет стратегии, выискивала победителей, проигравших и в целом вызывала у всех чувство неловкости. После того как Билл стал СЕО, все изменилось. Он встречался с каждым управленцем индивидуально и спрашивал о его семье, рассказывал пару историй в своем знаменитом грубоватом стиле и вскоре уже знал, что человек думает о текущей проблеме. У него был удивительный дар добиваться согласия людей еще до того, как они входили в комнату, и вскоре мы вообще отказались от голосований. Для Билла главной всегда оставалась команда, компания. Он был лишен личных мотивов и интересов. Миссия имела первостепенное значение.