Собственно говоря, от И. Канта и до B.C. Соловьёва мыслители всегда подчёркивали эту двойственность мышления человека (Грузенберг, 1924). А. Шопенгауэр прямо писал, что существо гения состоит в присущей ему способности к бескорыстному созерцанию и полному забвению своей особы и её отношений. Иначе говоря, гениальность всегда абиологична и очень затратна для организма.
Таким образом, поведение человека является заложником двух морфофункциональных начал: лимбической системы и неокортекса. На эту конструкцию мозга накладывается проблема нестабильности энергетического баланса. Лимит энергетических расходов усиливает позиции лимбической гормонально-инстинктивной системы и снижает роль ассоциативного мышления. Именно поэтому реализация любых форм научения или творчества сопряжена с преодолением внутренних противоречий. Большой мозг обходится довольно дорого, но высокие энергетические расходы вполне оправданны, так как он позволяет справляться со сложными задачами, не имеющими готовых инстинктивных решений.
КОММЕНТАРИИ
Желание эффективно управлять мозгом всегда привлекало человечество. С незапамятных времён понятен вред для мышления от биологических устремлений человека, поэтому было выработано два практических подхода для решения проблемы. С одной стороны, существовала идея о том, что мозг будет блестяще работать, если создать его обладателю условия биологического изобилия. Казалось, что в переизбытке пищевых, репродуктивных и социальных преференций человек начнёт реализовывать свои лучшие интеллектуальные способности. Этого не получалось даже при постоянной интеллектуальной тренировке в античных философских школах. Несмотря на бесконечные провалы такого подхода, к нему прибегают на протяжении тысячелетий. В благоприятной избыточной среде обитания обезьянья сущность человеческого мозга рассматривает ситуацию как биологический успех и считает свою задачу полностью выполненной. Стимулировать какую-либо активность можно только угрозой изменения райской жизни. Этот вопрос подробно разобран в предыдущей главе книги. С другой стороны, существует не менее странная идея физического укрощения «мерзкой плоти» для духовного или интеллектуально -го совершенства. Этот подход построен на примитивном лишении пищи, физическом и моральном изнурении. Вполне понятно, что поначалу результат очень заметен. Снижение метаболизма мозг рассматривает как биологическую проблему и начинает вынуждать своего хозяина к изощрённым способам активности. Однако направить активность «голодного» мозга на решение небиологических задач практически невозможно. Постепенно «голодный паёк» снижает адекватность восприятия и лимитирует возможности ассоциативного синаптогенеза. От таких опытов над собственным мозгом ни мыслей, ни гениальных озарений не возникает. Зато достигается хорошая внушаемость, которая необходима для восприятия теологических моделей мира.