Она зло отпускает — отталкивает — мою руку, но продолжает хромать рядом, только чуть поотстав.
V
Пьяная дорога ведёт через Стылый лес. Это старая дорога, по ней сейчас никто почти не ходит. Она намного короче новой, но ведёт через этот лес. Если кто очень сильно торопится или совсем не боится смерти, тот отваживается ходить по этой дороге. Особенно ночью. Днём Стылый лес совсем не опасен. Или почти совсем.
Тлип-топ… тлип-топ… Она так и топает за мной. Пыхтит, потому что я иду быстро и не оглядываюсь. Пусть знает, что из-за неё тут никто не станет…
Чего не станет, я не знаю. Но всё равно, пусть эта девчонка знает. Связалась с мужчиной, значит терпи. Никто тебя с собой не звал, ты сама пошла. И не думай, что кому-то хочется тебя целовать и возвращаться к тебе из битвы.
— Ты не можешь помедленней? — пыхтит она у меня за спиной.
— Нет.
— Просто не хочешь!
— Стылый лес.
— Вижу, что Стылый лес. И что?
— И всё.
— Я не могу так быстро идти.
— Не иди.
— Стой, дурак!
— Сама дура, — не сбавляю шага ни на йоту. И даже прибавляю. Пусть знает.
Она догоняет, вцепляется в уцелевшую руку, тащится рядом.
— Ну пожалуйста, — просит, — давай пойдём чуть-чуть помедленней.
— Нельзя. Вообще лучше бегом.
— Ну уж нет.
— Зачем ты пошла со мной? Ты мне не нужна.
— Я никому не нужна, — в голосе её закипают слёзы. Девчонка.
Я говорю:
— Нужна. Матери. А я тебе не мать.
— Моя мать живёт у йомуна Килча, — говорит девчонка. — Ей-то я точно не нужна, иначе не выкинула бы.
— Она его жена? — я так удивляюсь, что даже останавливаюсь.
— Не жена. Шлюшка.
Я не верю своим ушам. Дочка йомуна Килча!
— Так ты его дочь, что ли?
— Наверно. Не знаю.
Мне сразу хочется её убить. В ней течёт кровь Килча. Так здорово будет пустить эту кровь. И пить её. Я вспоминаю, как Килч слизнул с клинка кровь Гвилэда ап Койла. Славная будет месть ему за всё — за мою руку, за жизнь ап Койла.
Девчонка смотрит мне в лицо. В глазах у неё появляется испуг.
— Йегль, ты чего? — спрашивает она и отступает к бровке.
Я нащупываю под рубахой нож. Заметив моё движение, она тоже хватается за рукоятку ножа, что висит у неё на поясе. Повторяет:
— Ты чего, Йегль?
— Я не Йегль, — говорю.
— Только попробуй что-нибудь сделать, — говорит она. Но голос её дрожит — она боится. Я чувствую её страх.
Сплюнув, поворачиваюсь идти дальше.
И тут слышу чьи-то шаги позади. Оглянувшись, вижу в тонком тумане человеческий силуэт. Мужская походка. Блеснул в лунном свете металл.