Я не хочу травить себя химией. Но я молчу.
Паук достает откуда-то пластиковый контейнер. Вынимает оттуда пистолет-инъектор.
— Ну что? Поговорим по душам?
Я отвожу глаза.
Паук вспрыскивает мне сыворотку прямо через рукав. Вскрикиваю. Больше от неожиданности, чем от боли.
Приоткрывается дверь.
— Я просил мне не мешать! — раздраженно бросает Паук.
— Я тебе не подчиняюсь, лысый, — раздается в ответ насмешливый голос.
Паучья лапка тянется за лацкан пиджака. Знакомый писк парализатора — Паук беззвучно валится к моим ногам. Едва успеваю отскочить.
Скаут хватает меня за руку: «Уходим, Пудель. Скорее».
Я хочу что-то ответить. Но комната плывет перед глазами. Кто-то невидимый тянет меня за язык: «Меня зовут Пудель. Мне пятнадцать лет. Мы прилетели на Землю за Терри…»
Скаут громко и грязно ругается. Хватает со стола инъектор:
— Что они тебе вкололи, Пудель?
— Сыворотку правды. Очень вредную для здоровья!
Гали каким — то маленьким острым инструментом перекусывает цепочку от наручников и тянет меня в коридор. У меня заплетаются ноги.
— Шевелись! Шевелись, Пудель. Не могу я тебя сейчас тащить.
Раз. Два. Две пощечины больно обжигают щеки. В голове немного проясняется.
Мы бежим по коридору. Поворот. Другой. Хочу лечь прямо на пол. Дверь. Лестница. Ступеньки. Сирена. Топот ног. Кто-то шумно поднимается нам навстречу. Гали прижимает меня к стене и стреляет, стреляет. Вой парализаторов становится просто невыносимым. Зажимаю уши. Скаут снова тащит меня вниз. Спотыкаюсь о неподвижные тела.
Ступеньки. Дверь. Поворот. Еще поворот. Ступеньки. Дверь — мы в помещении, похожем на подвал. Низкие потолки. Трубы над головой. Тусклые светильники.
— Пудель, слушай меня внимательно.
— Меня зовут Пудель. Я выросла в приюте Святой Терезы. У Гали много оружия. Сыворотку правды. Очень вредную для здоровья! — мне становится ужасно смешно. Громко хихикаю. Чувствую, как изо рта течет слюна.
Гали трясет меня за плечи.
— Очнись, Пудель. Очнись же. Слушай внимательно. Времени совсем нет. Сейчас ты соберешь энергию со всех осветительных приборов в этом здании. Аварийное освещение тоже. Генераторы можешь взорвать к чертовой матери.
— Меня зовут… Гали, только не надо меня больше бить. Я же не вижу этих лампочек. Я так не умею.
— Умеешь. Хочешь жить — значит умеешь! Ну!
До боли зажмуриваю глаза. Сначала вокруг — только темнота. Потом темнота начинает проясняться. Сколько в этом здании маленьких огоньков! Вижу их всех сразу. Лампы дневного освещения. Но это не имеет значения. Я собираю огоньки себе в подол футболки. Здание погружается во тьму.