На этом воспоминании я опять всхлипнула и заказала:
– Еще текилы!
Бармен покачал головой, но послушно потянулся за бутылкой.
* * *
Тротуар отчего-то оказался неровным. Редкие прохожие сторонились меня, брезгливо отворачивались, но мне не было до них дела – не упасть бы на косо положенной плитке.
– Вот гадство! – пробормотала я, споткнувшись. – Надоело! Собачья жизнь!
Попробовала сделать шаг и тут же плюхнулась на землю. Беглый осмотр выявил очередную проблему – отлетевший каблук. Я держала стянутый с ноги сапог в руке и не знала, что с ним делать. Лишенная обуви ступня мгновенно замерзла. Это оказалось последней каплей, и я провыла, задрав лицо к небу:
– Не хочу-у! Пусть я усну, проснусь – а ничего этого не бу-у-удет! На… такую жизнь!
К сожалению, меня услышали.
* * *
Максимиллиан Родвиг, придворный маг, провел рукой по зеркалу. Гладкая поверхность подернулась рябью, а когда снова очистилась, то вместо собственного отражения мейн Родвиг увидел женское лицо.
– Выбрал? – требовательно спросила женщина.
– Еще нет, – ответил Максимиллиан.
Его собеседница нахмурилась.
– Ты слишком беспечен, – попеняла она. – Знаешь ведь, что времени осталось мало, но все равно тянешь.
Маг усмехнулся.
– Мне подойдет любая. Хотя бы вот…
Он протянул руку к небрежно сложенным на краю стола папкам и снял верхнюю. Раскрыл и прочитал:
– Мейни Анита ан дел Солто. Почему нет?
Но женщина в зеркале все ещё выглядела встревоженной.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – прошептала она.
* * *
Мейн Варн ан дел Солто осмотрел конверт с тяжелой гербовой печатью и потянулся за ножом для бумаги.
– Интересно, что понадобилось от меня этому типу? – проворчал он, вскрывая письмо.
Пробежав глазами содержимое, мейн Варн замер, потер лоб, поморгал и принялся перечитывать написанное вслух. Потом, словно не веря своим глазам, позвал сына и велел прочесть и ему.
– Ну, что скажешь? – поторопил мейн Варн остолбеневшего наследника.
Тот перевел на отца растерянный взгляд и внезапно широко улыбнулся.
– Скажу, что нам крупно повезло. Теперь осталось лишь позаботиться о том, чтобы моя взбалмошная сестрица не натворила глупостей.
– Анита, девочка, просыпайся, – прозвучал где-то совсем рядом встревоженный женский голос.
Голова болела нестерпимо, словно ее сдавили стальным обручем. Горло пересохло, глаза при попытке открыть их резануло так, что выступили слезы. «Вот это я вчера набралась, – промелькнула мысль. – И как ещё домой дошла?» И тут же сообразила, что в моей квартире никак не могла оказаться посторонняя тетка, да ещё и именующая меня отчего-то Анитой.