Выпитое вино только усугубило ситуацию. И когда пришла пора удалиться в спальню, ноги подгибались, а в ушах шумело. Супруг остался за праздничным столом, а меня уже поджидала наполненная горячей водой ванна. Против обыкновения, я не стала в ней долго лежать. Наскоро ополоснулась, позволила горничным вытереть меня, обрядить в белоснежную тонкую батистовую ночную рубашку с вышитым по подолу белыми же цветами, расчесать волосы. А потом выставила прислугу из спальни и принялась в волнении нарезать круги по комнате, прислушиваясь, не раздаются ли за дверью шаги мужа.
Косые полосы света, падавшие в сад из окон столовой, погасли. Значит, свадебное пиршество закончилось. В волнении я сжала ворот рубашки. Впервые в голову закралась чудовищная мысль: а вдруг Родвиг не придет? Отправиться к себе спать как ни в чем не бывало или и вовсе уедет на свидание со своей таинственной возлюбленной? Теперь я уже преисполнилась твердой уверенности в том, что незнакомка из сада – любовница моего мужа. К тому же мотивы женитьбы Родвига все ещё оставались невыясненными. Вполне вероятно, что супруга ему потребовалась просто для видимости, прикрытия. Тогда понятен и выбор провинциальной девицы, не слишком-то любимой родней.
Я уже успела основательно накрутить себя, когда бесшумно растворилась дверь, которую я раньше не замечала – слишком искусно она сливалась со стеной. Как оказалась, эта дверь соединяла мою спальню со спальней моего супруга. Я уловила пробежавший по голым ногам легкий сквозняк и обернулась. Максимиллиан Родвиг стоял в проходе и рассматривал меня. Он тоже успел уже принять ванну – волосы его на концах оставались влажными – и облачиться в халат. Я замерла, не в силах заставить себя сделать хоть шаг ему навстречу или что-то произнести. Как есть невинная дева!
Он подошел ко мне и провел рукой по моему плечу, приспуская рубашку. Я вздрогнула и даже всхлипнула. Да что со мной такое? Я ведь хотела этого мужчину, но вела себя словно испуганная девственница. «Впрочем, – тут же напомнила я себе, – ты и есть девственница. Снова».
Максимиллиан истолковал мое поведение по-своему.
– Не бойтесь, – сухо произнес он. – Я постараюсь сделать все быстро и причинить вам как можно меньше неудобств.
Вот здесь я едва не расхохоталась нервным смехом. Неудобств, надо же! Вообще-то, я рассчитывала на приятные ощущения, а не на минимум этих самых неудобств.
– Я погашу свет, – предложил он. – В темноте вы будете меньше смущаться.
В спальне горел всего один ночник. Под стеклом бились и взмахивали огненными крыльями световые бабочки – очень красиво. И очень романтично. Я быстро схватила тонкий шифоновый розовый шарф (специально приготовила) и набросила его на светильник. Свет стал ещё более приглушенным и слегка розоватым.