— Хосок, — я не сдержалась и усмехнулась, — я так понимаю, это спасибо? — он попытался нахмуриться, но моя улыбка не позволила ему воплотить задуманное в реальность.
— Всё-то ты обо мне знаешь, — приподнимая уголки губ вверх, он наклонился, чтобы поцеловать меня в губы.
— Нам нужно обследовать роженицу и младенцев, после мы скажем, через сколько дней их можно будет забрать, — привлек наше внимание врач. Медсестры забрали детей и попросили Хосока покинуть палату.
Пять дней в больнице и каждый из них был полон посетителей. Юми рассказала, что Хосок сделал полную перестановку в детской: привез ещё больше игрушек, опять пересмотрел охрану в доме, проверил комнаты на наличие опасных предметов, даже заказал кроватки, в которых потом будут спать дети, когда колыбельные не понадобятся. «И куда же делся мой грозный «демон»?» — задавалась я вопросом, слушая забавные рассказы подруги. День выписки был таким же шумным, как день родов. Думаю, больница и все сотрудники запомнят нашу семью надолго. Минимум пять машин в сопровождение, охрана и Хосок в своём фирменном черном костюме и с множеством воздушных шаров, что он отпустил, когда подошёл ко мне и малышам.
— Пора домой, — нежно улыбаясь, прошептал он и, взяв на руки Чон Чонгука — именно так мы решили назвать мальчика, согнул свободную руку в локте, предлагая мне ухватиться за неё. Мы направились к машине, где нас ждали Юми, Тэхён и маленький Сокджин, что с любопытством смотрел в нашу сторону сидя на руках у папы. И если Гук спал, то Чон Хана, изучала окружающий мир.
И вот начался наш маленький «ад», ведь два младенца — это не шутки. Много внимания и много энергии требуется, чтобы два чуда подросли и стали более спокойными. Бессонные ночи или ночи, проведенные в комнате в кресло-качалке, потому что так проще укачивать малышей, ну или самой засыпать, держа их на руках.
Но помимо малышей, есть ещё один ребёнок, что очень настойчиво просит внимания, особенно когда я надолго пропадала в детской комнате. Хотя я сама не раз замечала внимание Хосока к колыбельным.
— Я тоже хочу, — неожиданно произнес Чон, когда мы лежали на своей кровати. Он прижался к моей спине, а его рука скользила по бедрам, поднимаясь всё выше к груди, что увеличилась из-за кормления. Я посмотрела на часы и поняла, что смогла поспать не больше двух часов.
— Чон, я устала и не понимаю, о чём ты говоришь, — закрывая обратно глаза, пробормотала я. «Скоро они могут проснуться, и тогда — прощай мой сон».
— Ну, нет, ты уже месяц выкручиваешься и не даешь насладиться тобой, — он одним движением переворачивает меня на спину и сам нависает сверху. — Я уже не могу терпеть, коротких поцелуев мне недостаточно. Можешь считать меня монстром и эгоистом, что не даёт своей жене отдохнуть, но это выше моих сил, — правой рукой Хосок задирает футболку, оголяя наполненную молоком грудь. — Они большие и аппетитные, — двумя пальцами сжимает сосок, после чего чувствую, как тоненькая струйка стекает вниз. — Я тоже хочу попробовать, — не дожидаясь ответа, льнёт губами к соску, обхватывая его в узкий круг, и начинает посасывать. Его язык не остается в стороне, кончик поддразнивает, касается самой вершины соска. Я не выдерживаю такой пытки и выгибаюсь навстречу новым ощущениям. Руки сжимают шелковые простыни, а глаза закрыты в блаженстве. Сон и усталость — испарились, оставляя в теле только жгучее желание слиться телами с любимым. Первый мой стон звонким эхом разносится по комнате.