Повернув голову в сторону, чтобы больше не смотреть на мертвое тело Ларисы, Дима, прижимаясь к стенке, начал двигаться в сторону входной двери. Не приближайся он заодно и к коридору, ведущему на кухню, он бы давно сорвался с места и выбежал на улицу. Поэтому ему пришлось двигаться медленно и тихо, чтобы не привлечь к себе внимание Михаила.
Тот продолжал сидеть на стуле, опустив голову вниз. Теперь этот образ казался Диме не просто пугающим и отталкивающим, а жутким и угрожающим. Не способный отвести от спины Михаила взгляд, Дима продолжил свое тихое продвижение к выходу.
Когда он уже был совсем близко к прихожей, — на расстоянии вытянутой руки, — Михаил зашевелился. Его голова поднялась и медленно начала поворачиваться. Дима замер. Сделать хотя бы еще один шаг к спасительным дверям уже не представлялось возможным. Ноги стали невероятно тяжелыми и никакие его усилия не смогли бы их сдвинуть с места. В это самое время, Михаил полностью повернулся и уставился на него уже знакомым затуманенным взглядом. Несмотря на испуг, Дима обратил внимание, что на правой руке мужчины был завязан жгут, отчего в межлоктевом сгибе проступали синие трубки вен. Одна из них — самая толстая — кровоточила.
— Ты должен вернуться обратно, — еле внятно произнес Михаил не своим голосом. — Возвращайся в приют. Твое усыновление — ошибка.
Дима облизал пересохшие губы, но, на удивление, его язык был не менее сухим. Ему нечего было ответить на это высказывание. Даже если бы и захотел, все равно не смог. Слова Михаила напугали его еще сильнее, хотя до этого Диме казалось, что придел уже был достигнут.
Михаил встал. Пошатнувшись, он сделал шаг, задел ногой стул и опрокинул его на пол. На его горле и щеке были глубокие царапины.
— С твоим приходом моя жизнь превратилась в ад, — простонал чуть не плача Михаил, держась рукой за стену. — Ты лишил меня будущего. Из-за тебя я потерял Ларису.
Дима ничего не произнес в свое оправдание. Он даже не мог убежать от этого безумного человека, надвигающегося на него.
— Чем я это заслужил? Неужели так Он хочет испытать мою веру? Если — да, тогда я не прошел Его испытание.
Михаил сделал еще несколько шагов вперед, войдя в узкий коридор.
— Я не знаю, как мне быть. А ты знаешь? Есть что-то, что может мне помочь? Почему ты молчишь? Я ТЕБЯ спрашиваю! ПОЧЕМУ ТЫ МОЛЧИШЬ?!
Михаил ускорил шаг, отталкиваясь быстрее руками о стены, и уже очень скоро оказался перед мальчишкой, который сполз вниз, осев на пол. Его губы дрожали. По щекам текли слезы. Но из его горла не вырвалось ни единого звука.