— Как долго я этого ждала! — пропела девочка в тональности выводимой ею ранее мелодии. — Скоро я снова обрету жизнь. И все это благодаря тебе, Дима. Разве это не прекрасно?
Дима не ответил. Даже если бы и хотел ей что-то сказать, у него бы ничего не получилось. Вероятнее всего он бы просто потерял свой ужин. Девочка продолжала его кружить, а спустя минуту резко отпустила. Дима не удержался на ногах, упав на пол. Пальцы его рук погрузились в пустые глазницы и рты черепов. Сами они захрустели под ним, но не раскололись. Поднявшись, он отряхнул ладони от пепла и влаги, оставшиеся после прикосновений Кати Громовой, коротко взглянув на надписи на запястьях. Они еле заметно святились — добрый знак.
Зверь в темноте заворчал и принялся биться о стеллажи, став окончательно похожим на быка, запертого в загоне. В отличие от девочки, он явно чувствовал что-то неладное. В это время Катя взяла со стола блюдце с темной жидкостью, поводила в ней ржавой ложкой, после чего сделала глоток. Затем она повернулась к Диме и протянула ему блюдце.
— Выпей это. Оно поможет объединить нас.
— Я не хочу, — покачал головой Дима, не без труда поднимаясь на ноги.
— Димка, Димка, Димка, — произнесла девочка, цокая языком. — Неужели ты хочешь снова поговорить о последствиях твоего отказа? Разве тебе не жалко прачки и ее мужа — учителя истории? А ведь у них есть дети. Ну, не заставляй меня злиться.
Она снова протянула блюдце, и в этот раз Дима взял его в руки. От стенок посуды исходила неприятная пульсация, болью отдающая в подушечках пальцев. Словно блюдце находилось под электрическим напряжением.
Дима поднес ко рту блюдце, глядя как клубится мрак в жидкости, которую ему предстояло выпить. Запах был терпким и отдавал мертвечиной. Так же пахло от бездомной кошки, которую переехала машина неподалеку от квартиры, где он жил с родителями. Дима поднял взгляд от емкости и увидел за спиной девочки Сашу, Эдика, Стаса и Гену. В отличие от остальных, тело Гены выглядело прозрачным, словно он был единственным среди них призраком.
— Пей! — настояла девочка.
— А что с Геной? Он уже умер?
— Сгорел, так сказать, за считаные дни. Он уже одной ногой в могиле. Когда ты выпьешь содержимое блюдца, он окончательно присоединится к нам.
Зверь замычал громче, деревянные полки затряслись, обертонное пение стало почти оглушающим.
Дима недолго думая, отбросил в сторону блюдце. Жидкость разлилась по полу, превращая в кашу те черепа, на которые она попала.
Поступок Димы заставил Екатерину Громову прийти в неистовую ярость. Ее лицо окончательно почернело, отчего внешность полностью потеряло очертание, став сплошным черным пятном с двумя ярко-горящими точками глаз. Ее волосы зашевелились как змеи на голове Горгоны. Кружащий над ней пепельный вихрь стал густым. Вода сменилась паром, который клубился, превращаясь в жуткие кричащие лица.