— Постараюсь не подвести… И у меня еще один вопрос. На телах не были видны следы крови? В большей части вокруг рта. Все эти… смерти мне чем-то напоминают испанский грипп, судя по снимкам… Лиловые губы, белая кожа, — Татьяна внимательно изучила фотографии в папке, поражаясь необычностью этого дела.
— Да, следы крови были. Но медэкспертиза сделала заключение, что кровь присутствовала из-за резкого исчезновения органов. Было внутреннее кровоизлияние.
— Следы гниения… — Татьяна начала изучать дела покойных пациентов, пытаясь составить общую картину событий. — То есть, смерть наступила не сразу. Они продолжали жить, даже после исчезновения двух таких важных органов. Их убила кровь, не дающая им дышать. Они захлебнулись ею… Ужасно… Кто способен на подобное? Исчез не весь мозг, а лишь его определенные отделы, отвечающие за сознание. Поэтому они умерли не сразу, хотя это тоже вызывает сомнения.
— После их смерти мозг напоминал плотную паутину, он буквально высох, но продолжал функционировать.
— Значит, они еще были частично живы. Тот, кто их убил, словно пытался что-то воссоздать, проверить. Он не желал их убивать, ему нужны были какие-то сведения… Я сейчас внимательно изучу эти документы, а завтра утром осмотрю весь дом. Мне нужно понять, в каких условиях произошли эти убийства.
— Если вам что-нибудь необходимо, я к вашим услугам, — улыбнулся доктор Ломан и вновь вернулся к своей работе.
Татьяна покрепче сжала таинственную папку и, с обреченным вздохом, покинула кабинет, размышляя о дальнейших действиях.
***
Девушка проснулась от чарующих звуков, которые вновь доносились откуда-то сверху, настойчиво и мелодично. Она знала, эта была музыка, но на этот раз невидимый музыкант сменил свой музыкальный инструмент и стал создавать свои творения на органе. Девушке была знакома эта мелодия, но тогда она вызывала у нее чувство тревоги, сейчас же Татьяна чувствовала только что-то похожее на силу и отвагу, твердую уверенность и силу пальцев, нажимающих на мануалы.
Музыка с каждой минутой становилась какой-то скрипящей, напоминая чей-то плач, душераздирающий крик. Татьяна постаралась прислушаться, но музыкант словно уходил куда-то вдаль, звуки делались все тише и тише, пока не исчезли совсем.
Она поднялась с кровати и с удивлением поняла, что кто-то успел снять с нее верхнюю одежду, облачив ее стройное белокожее тело в ночную рубашку. Девушка пыталась верить, что это сделала она сама, но ни единого воспоминания об этом не было. Она помнила лишь то, как зажгла свечи и обессилено легла на кровать… А дальше пустота.