И теперь у «Даниэля» все мужики весь вечер будут пялиться на мою… МОЮ, блять, собственность.
Если бы можно было шлепнуть ей мое личное тавро на задницу, я бы сделал это прямо сейчас. Или нацепил ей кольцо с бриллиантом размером с апельсин. Что, собственно, одно и то же.
Во всяком случае, ясно было одно: план уволить ее после завершения сделки был провальным с самого начала.
Чтобы дать себе еще немного времени отдышаться, я подтолкнул к ней черную кожаную папку:
— Ознакомься в общих чертах. Это документы на приобретение земли в Соноре. — Покахонтас уставилась на меня взглядом голодной кошки. — Весь западный склон Сьерра-Невада, включая Йосемити.
И владельцем этой земли был сенатор Холбрук. Пока еще был.
Забавно, что он явился на ужин вместе с дочерью. Впрочем, я даже был рад видеть ее сегодня — не тратить лишний патрон и убить двух зайцев одним выстрелом, что может быть веселее? За ней числилась пара долгов еще десятилетней давности, а ее отец имел глупость ввязаться в финансовые спекуляции на Уолл-Стрит и даже заложить под них семейную недвижимость. А еще он был самым давним и надежным из деловых партнеров моего отчима. Короче, сами подставились.
Я не брал на себя труд быть вежливым и даже не попытался встать со стула при приближении к нашему столу Хили. Зато успел рассмотреть ее во всех подробностях.
Роб давным-давно вывел безупречную в своей точности формулу: длина ног девушки плюс длина ее юбки есть величина постоянная. За последние четырнадцать лет жизни мне довелось встретить лишь пару исключений, и Покахонтас была одним из них.
Когда она в своем темно-синем, как небо Эспаньолы, платье появилась на пороге зала ресторана, смолкли все голоса до единого. И пока она шла к зарезервированному для нас столику, не звякнул ни один бокал, ни одна вилка. Ее платье закрывало ноги на две ладони ниже колен, и оставляло открытым только левое плечо и руку. Так что лопающиеся от денег мужчины и их увешанные бриллиантами спутницы смотрели явно не на платье.
Я шел за ней и тоже, как идиот, пялился на узкую талию, которую можно было обнять ладонями, на волнующийся на округлых бедрах шелк, на узкие ступни, которые она ставила точно одну перед другой, как канатная плясунья.
Красное платье Хили едва-едва прикрывало пуковое отверстие. Идеально обесцвеченные волосы, идеально ровный загар, недавно подтянутая грудь, ни грамма лишнего жира. Жилистая, высушенная до состояния джерки (38), она была отлично натасканным марафонцем в беге за выгодной партией.
Она плавно опустила свой тощий зад на отодвинутый официантом стул, ослепительно улыбнулась Лине, а затем, словно приступая к главному блюду, перевела взгляд на меня.