ЛИНА
На следующее утро я отказывалась просыпаться, пока у меня не выдернули из-под головы подушку и не водрузили ее на лицо.
— Хватит дрыхнуть, Лина. Вставай.
— Ох! Надеюсь, у тебя есть предсмертное желание.
— Да. Застать мою мать живой.
Я мгновенно села в кровати, прижимая все ту же подушку к груди.
— Извини. Спускаюсь через пятнадцать минут.
Окончательно к жизни меня вернул большой стакан кофе с кардамоном из кафе-кондитерской миссис Адамс. Я мысленно поставила галочку в полусонном мозгу зайти сюда и посмотреть, что появилось новенького в ассортименте.
В холле госпиталя я уже была спокойной и сосредоточенной. Наверное, морг находился в отдельном здании. Во всяком случае, по лестницам и коридорам больницы призраки не бродили.
— Я подожду здесь. — Я кивнула в сторону маленького холла с кофейным автоматом на пятом этаже. — Вам, наверное, лучше поговорить без посторонних.
Джокер криво улыбнулся при слове «поговорить», но я не шутила. Уж кто-кто, а я-то отлично знала, что говорить можно с кем угодно. Было бы желание.
За столиком в углу сидела молодая пара. Женщина плакала, мужчина держал ее за руки и осторожно поглаживал их. К ним подошла медсестра. Несколько минут разговора, женщина кивнула головой, и вышла из комнаты, поддерживаемая своим спутником.
— Симпатичная пара, — совсем рядом раздался негромкий голос. — Ребенок у них попал под машину. Но умирать не собирается. — В голосе звучало насмешливое одобрение. — Упрямый парнишка.
За столиком напротив меня сидела женщина в больничной рубашке. Вглядевшись в ее лицо внимательнее, я недоверчиво произнесла:
— Миссис Говард?
Женщина недовольно поморщилась:
— Всегда ненавидела это имя. Зови меня просто Элис.
На прежнюю Элис ван Хорн Говард нынешняя была мало похожа. Нет, она не выглядела законченной алкоголичкой, как о ней сплетничали по городу. Но бледное измученное лицо и крайняя худоба надежд на ее возвращение к жизни не внушали.
— Вы уже умерли, Элис?
Ответом мне была тонкая улыбка на синеватых губах:
— Еще нет. И постараюсь продержаться как можно дольше. Ради Вилда.
Как жаль, что я не могла коснуться ее руки.
— А вы не хотите вернуться? Я могу попросить духов.
— Нет стоит, Лина. Я всегда знала, что ты добрая девочка, — улыбка наполнилась теплом, — но не нужно. Тяжело жить, никому не нужной, никем не любимой. Мое тело давно превратилось для меня в обузу. А теперь… — она оглянулась по сторонам, — … я знаю, что умирать не страшно.