— А если бы скрывал, было бы лучше?
— Не знаю.
— А повлиять на его поступки ты сможешь? В ЗАГС их вытолкать сможешь?
— Нееет.
— Ну, и что тогда нам остается? Давайте выпьем все его вино и сожрем весь его сыр.
* * *
В воскресенье вечером Никки дождалась, когда в квартире Виктора погаснут все окна, кроме окна спальни, и тихо пробралась к нему. Ей даже удалось почти беззвучно открыть замок входной двери.
Виктор сидел в постели с ноутбуком на коленях, рядом на простыне были разбросаны несколько тонких папок и отдельные страницы какого-то документа с карандашными пометками. Он поднял голову и в свете прикроватной лампы посмотрел на прислонившуюся к дверной притолоке Никки. Платье из вареного шелка на тонких бретелях, спадающий с плеча широкий шарф, волосы перекинуты через плечо на грудь, босые ноги. «Аленушка у березки».
— Привет, Никки, рад тебя видеть.
Она приблизилась и, подогнув одну ногу, села на край кровати. Шарф медленно стек с плеча на пол.
— Как прошла неделя? Я скучала.
— Извини, был занят. Но я тебя предупредил.
— Ты всегда предупреждаешь. Но я все-равно всегда жду.
За прошедшие годы ожидание стало частью ее жизни. Она ждала в пятницу у окна, когда в переулке мелькнет его машина, когда он повернет ключ в замке, когда он пустит ее к себе в постель, когда оторвется от своих бумаг и заметит ее присутствие.
— Какие планы на следующую неделю? Я купила платье…
— В среду мне надо будет появиться у Нерсесянов. Но, извини, они празднуют серебряную свадьбу. Туда можно только с женами.
— Еще один довод в пользу нашего брака. Ты сможешь появляться в обществе своих толстых партнеров и их толстых жен с красивой женщиной.
— Звучит неубедительно. Для создания семьи этого явно недостаточно.
— Что же тогда тебе нужно?
— Не знаю, может быть… дети?
— Дети? Ты в первый раз заговорил со мной о детях. Но если ты действительно хочешь… ведь это не проблема, есть клиники, врачи…
Виктор посмотрел на ее талию: неласковый, оценивающий взгляд, которым окидывают хорошо знакомую вещь. Затем остановился на ее лице с таким знакомым ему выражением: твердо сжатые губы, напряженный расчетливый взгляд. Этот взгляд из года в год убеждал его, что их отношения лишь хорошо продуманная и выгодная им обоим сделка. И не более.
— Но детям нужна любовь, Никки. Ты сможешь любить ребенка, рожденного только ради брака со мной?
Никки прикусила язык, чтобы удержать готовые сорваться слова: я с тобой столько лет, я заслужила, что может быть убедительнее? Она протянула на себя одну из тонких папок, желтую, и открыла ее. Всего несколько листов. Лукьянова Ольга Владимировна. Лукьянов Артем Сергеевич. Удивленно изогнув бровь, она подняла глаза на Виктора.