В глазах, наполненных светом далекого солнца, тенью скользят чуждые, незнакомые лики, украдкой мелькает великолепие других вселенных. Там, в окружении прекрасного, я вижу тьму как смешение красок на холсте. А за самой гранью тьмы плещется ужас, находящийся за пределами человеческого понимания. Я вижу то, что уничтожает Тео, гасит ее своим светом, заглушая живое бодрствующее сознание, отодвигая его, поглощая, ослепляя невообразимой красотой. Невыносимо прекрасна затягивающая черная бездна, ломающая Тео, подминающая ее под себя.
Чистое сияние истинного безумия.
Шелест волн касается слуха, веду смычком резко, вскидывая локоть, и струна лопается, обжигая болью пальцы. Капля крови скользит по ладони, щекоча кожу, срывается вниз, невероятным образом тягуче-медленно падая. Зависает в воздухе, искрясь в лучах яркого света рубиновыми отблесками, и музыка смолкает, резко обрываясь.
Вскидываю руку и глубоко вдыхаю, наполняя легкие влагой и солью. Свежий ветер овевает лицо, треплет волосы, мгновенно проясняя разум. Смычок предательски дрожит в моей ладони.
Сглатываю, поднимая затуманенный взгляд на Тео.
Кругом — бескрайняя водная гладь. Спокойный океан, катящий свои волны, переливающиеся оттенками синего под солнечными лучами. Накат за накатом, немного белой пены на самом гребне; цвета мешаются, глубокий мерцающий бирюзовый превращается в насыщенный темно-синий, ослепляя золотом солнца.
Дрожь спускается по плечам, ледяной хваткой сжимая позвоночник. Легкий бриз оставляет на губах соль; медные волосы скользят вдоль лица, ласкают шею.
— Васааго, — тихо и очень ровно произносит Тео, поднимая на меня взгляд. Щеки ее мокрые от слез, а, может, от брызг соленой воды. Вздымающиеся волны касаются ее голых ступней, мочат синие джинсы по самому краю — она стоит на воде, не замечая тверди.
Ее лицо в золотистом свете кажется пугающе красивым, озаренным пониманием всего сущего. Удивительно юные черты, горящие глаза под стеклами квадратных, забрызганных слезами или морской водой очков, и чуть приоткрытые губы — не человек, а юная, рожденная вселенной богиня.
То, что предает меня раз за разом — слабое сердце из плоти и крови, — срывается вниз, когда я слышу, осознаю звучащее из уст Тео собственное имя.
Оно вспыхивает под веками, слепит, кажется, выжигает роговицу, лишая на миг зрения и навеки воли. Создает невидимые узы, стальными тросами связывающие меня и человека, нашедшего ответ на все свои вопросы.
Очертания Тео меняются, застилаются пеленой перед глазами, исчезают почти. Смаргиваю, сосредотачиваясь на размытом силуэте, и ощущаю препятствие, которое не могу преодолеть.