Руффри покосился на меня через мутное третье веко и снова приник к руке друата.
"У нас с тобой много общего, — подумала я. — Нас приносят в жертву и думают, что мы этим гордимся".
* * *
Моя ежедневная рутина была сломана. Мне приносили еду прямо в покои, потом туда проникали довольные портнихи, ювелиры, жрецы, ирриори. Меня переодевали, обмеряли, трясли, поздравляли. Все это время я существовала в своем собственном мире, в напряженном ожидании видений и звуков, прячущихся за черными пятнами. Когда видения приходили, я сжималась от страха, отсчитывая минуты до их окончания. Я считала каждый вдох и выдох, каждый удар сердца до той минуты, когда видения, наконец, заканчивались. Тогда облегчение накатывало на меня волной счастья, но длилось оно недолго. Вскоре оно снова сменялось напряженным ожиданием.
Я знала, что долго так продолжаться не может, что я сорвусь, не выдержу. Кризис начался ночью, за неделю до коронации. Ночные видения стали невыносимыми. Неожиданные крики и вспышки света вырывали меня из попыток сна, леденя кожу и доводя до паники. От недосыпа я перестала обращать внимание на то, что со мной происходило. Неужели и моему отцу так же плохо? Как же он прожил все эти годы?
В ту ночь я умудрилась задремать, сжимая в руках подушку, как вдруг меня разбудил пронзительный крик. Перед моими глазами появилось мужское лицо, незнакомое, с маслянистыми пятнами на лбу и фиолетовыми всполохами в глазах.
— Пора, — сказал он.
Я закричала и начала мотать головой из стороны в сторону, как будто могла таким образом вытряхнуть его из моего видения.
— Пора, — снова повторил он.
Я больше не была собой, у меня не осталось никаких планов, никаких надежд. Мною управляло настойчивое, животное желание сделать все, что угодно, чтобы облегчить свое состояние. И это желание заставило меня выбраться из постели и неустойчивой походкой, босиком направиться к единственному человеку, который предложил мне помощь.
Я никогда не была в покоях Троя, но, не раздумывая, бесстыдно вломилась в них без стука, зашла в спальню и упала на колени.
— Помоги мне, — прохрипела я в кромешной тьме. — Я больше так не могу.
Трой раздвинул занавеси, и спальню заполнил лунный свет. Полностью одетый, друат стоял у окна.
— Я думал, что ты никогда не захочешь мне довериться, — сказал он с горечью в голосе, подошел ко мне, поднял на ноги и уложил в свою постель, подвернув одеяло со всех сторон и накинув сверху плед. — Обещай мне, Ви, что никогда, слышишь, никогда больше не станешь передо мной на колени.
Я не стала объяснять, что я не планировала ставать на колени. Я просто упала, от страха и от бессилия.