Потом жрец пересказал краткую историю моей жизни. Было забавно слушать, как чужой мне человек уверенно рассказывал народу о моих интересах и мировоззрениях. Честно говоря, мне даже стало немного обидно: судя по его рассказу, я была смирной, послушной дочерью, уважавшей интересы Лиивиты. Вот и все. Больше ему нечего было сказать. Неужели моя жизнь была настолько пресной?
По знаку жреца я взяла из повозки две большие горсти земли и разбросала их вокруг себя.
— Благословляю вас королевской землей, — сказала я.
Народ ликовал. Ирриори по очереди последовали моему примеру, разбрасывая королевскую землю по земляному помосту.
Когда земля закончилась, владелец питомника вывел птицу руффри на середину помоста. Достав изогнутый нож, жрец одним ловким движением перерезал тонкую птичью шею, разбрызгивая алую кровь по рассыпчатой земле.
Я сглотнула горькую слюну. Мне было жалко руффри, но, по крайней мере, его мучения уже закончились. Несмотря на оптимизм Троя, я подозревала, что мои мучения только начинались.
После этого меня повезли к окторатуму для последней части церемонии. Когда я подошла к голосовым трубам, воспоминания о моем прошлом выступлении заставили меня содрогнуться. Я посмотрела на восторженную толпу: неужели никто из них не помнит о той боли, которую я расплескала здесь в прошлый раз, прямо у них перед глазами? Неужели нет ни одного человека, который сомневается в справедливости того, что делает со мной Лиивита?
Держа в руках венец из черного золота, жрец начал свое последнее выступление:
— Слава королей и королев Лиивиты живет в веках. Жертвуя своими разумом и душой, они несут на себе бремя грехов народа, они возрождают живую землю, принимая на себя безумие. Народ Лиивиты любит и почитает их. Любит и почитает.
— Любит и почитает! Любит и почитает! — с готовностью откликнулся народ.
— Их путь лежит через века, их поступь успокаивает живую землю, их слово лечит ее.
— Лечит ее, — повторил народ.
Интересно, откуда они так хорошо знают слова, которые им следует повторять? Неужели они помнят их со дня коронации моего отца? Не могли же они отрепетировать это действо?
Внезапно суть происходящего с особой ясностью достигла моего сознания, и я невольно содрогнулась. Мое время наступило. Я стала частью истории Лиивиты.
— Королева Лиивиты станет ее душой, ее жизнью!
— Ее душой, ее жизнью, — загипнотизированно вторила толпа.
— Слава королям и королевам Лиивиты!
Нестройный хор голосов повторил эти слова три раза.
— Неизменен ход веков, неизменна история Лиивиты, и сегодня она узнает новое имя. Вивиан Риссольди! Новая королева Лиивиты!