Но ему нужна была ее ненависть, ее презрение и полное разочарование, чтобы отпустила и не держала: взглядом, голосом, присутствием. Отодрал ее от себя с мясом и понимал, что онемел внутри. И вина, как плита гранитная, давит прессом. Убивал её и понимал, что она обязательно воскреснет. Обязательно. Оксана сумеет заново жизнь построить, она сильная и продержится, главное, детей вернуть ей и позаботиться о безопасности. Он сам эту партию проиграл. Не потянул ни империю отцовскую, ни ответственность, ни фирму. Облажался со всех сторон. Пацанов распустить надо перед тем, как… и одному дальше – так проще. А Оксана со временем забудет и дальше по жизни пойдет. Правда, уже без него. Он это счастье сквозь пальцы пропустил. Знал ведь, что не получится ни хрена, а нет, ему захотелось этого куска радуги и света. Поверить, что жизнь не дерьмо полное, что все будет не так, как Царь пророчил. Только мир не меняется. Его гребаный мир не меняется и не изменится!
Ярость закипает в венах. Он думал, они истлели, но нет, там вечная реактивная ртуть нагревается до кипения, и он дает ей свободу – ненависти. Смести всех и сжечь в пепел. Утянуть за собой каждого, кто посмел тронуть то, что принадлежит ЕМУ. Пусть империю он просрал, но Царевым был всегда и Царевым сдохнет. Только не один. Парочку с собой обязательно прихватит.
- Так ты, и правда, со мной в Германию поедешь?
У каждого свои ценности, и ему смешно от ее ценностей, они вызывают чувство гадливости. Он здесь рядом с ней истекает кровью и серной кислотой ненависти, а она даже не замечает. В голове порошок и херня одна. Зачем миру такие, как она? Бесполезное тело без мозгов. Живет, сука, в свое удовольствие. Говорит, что любит его. Она даже себя любить не умеет, не то что кого-то еще. Хотя нет. Себя она любит, как умеет. Балует, ни в чем не отказывает. Вот Руслана захотела, и папа подсобил, заодно и бабла подзаработает. Сука, и какого хрена подпустил к себе тогда? Утешился, мать его, да так, что теперь с кровью выхаркивает.
- Конечно, Лариса, и в Германию, и на Мальдивы. Куда захочешь, – не его голос, не он разговаривает, и не он машину ведет. Он вообще не здесь. Полное отсутствие и присутствие одновременно, – от наркоты лечить тебя будем.
- Да ладно. Издеваешься? Я не наркоманка! Я нормальная!
- Нет, – он не издевается, он сочится ядом сарказма и ненависти. Он полон ею до краев, и она выплескивается ледяными каплями на всё, что его окружает, прожигая дыры, – ты не наркоманка, Лариса. Разве что на коксе сидишь месяцами.