К моему облегчению и разочарованию Леон не пытался меня поцеловать. Когда катамаран вошел в док, он взял меня за руки и пристально посмотрел в глаза.
— Думаю, вы правы на счет поцелуев. Мы должны подождать, пока вы не будете готовы.
Мое сердце согрелось его сладкими речами и пониманием.
— Тем более, что у нас впереди целая жизнь.
Я зажмурилась, не уверенная в его словах.
— Клара, я влюблен в вас. Хочу, чтоб вы стали моей невестой.
— Вы хотите, чтоб мы обручились? — мои губы дрожали.
— Да. Завтра я попрошу вас стать моей женой. Не хочу настаивать, поэтому дам вам один день подумать об этом.
Он вытащил красивое кольцо с ограненным брилиантом, который был самым большим драгоценным камнем, который я когда-либо видела.
— Ничто не сделает меня таким счастливым как то, что я надену вам его на руку и проведу остаток своей жизни с вами.
Я уставилась на великолепное кольцо, отраженное в лазурных глазах Леона. Как я могу ему отказать? Он безупречен. Все идеально.
Я наклонилась к нему, и его рука обхватила меня за талию, притягивая в объятия. Мы стояли так, пока катамаран не достиг берега. Как и прошлой ночью, Леон провел меня до номера. Зная, что завтра он предложит мне выйти за него, я почувствовала себя невесомо, как шар, готовый взлететь в небо. Или я уже? За восторгом было что-то говорившее, что все это неправильно. Я тряхнула головой, но озадаченность осталась. Я не знала, какой части себя могу доверять.
Было тяжело пожелать Леону доброй ночи. Мне не хотелось оставаться одной. Лежа в кровати, я не знала, что делать с болью в груди. Чтобы взбодриться, я напевала одну из мелодий услышанных ранее на корабле, заглушив бормотание, исходившие от моего плаща в углу.
— Осталось три дня. Если ты не разрушишь проклятье, то превратишься в деревянную куклу, и твоя душа будет заперта внутри меня навечно.
Стук в дверь вырвал меня из мечтаний. Я бросилась к ней, надеясь, что Леон вернулся, не желая прощаться на ночь. Но вместо светлых волос и голубых глаз, меня приветствовали зеленые глаза и темные волосы. Лицо не выглядело счастливым или безмятежным, как у Леона, оно было напряженное и бледное. Одежда человека была грязной и в пятнах крови. На мгновение я засомневалась, впускать ли его.
— Клара, — позвал он с тоскливой ноткой в голосе, и некоторые картины захлестнули мой разум. Я и незнакомец смеемся. Мы верхом на коне. Мы в зачарованной деревне. Мы в ветряной пустыне.
— Филип, — я учащенно заморгала, пытаясь соединить мысли, которые проносились слишком быстро, чтоб поймать их.
Он протолкнулся сквозь меня в комнату и закрыл дверь.