— Не будет, — оборвала начальника девушка.
— Ладно, я рад, что ты кремень! И приводи уже мужа на корпоративки.
— Хорошо, — кивнула Марина. — Можно я пойду?
— Да-да, иди. Прости, если… эээ… обидел.
— Ничего, — скривилась она и выбежала из кабинета.
Марина неслась со всех ног подальше от офиса. Она злилась, чертовски злилась. И не на Усманова, не на Бирюкова и даже не на себя. Центром ее негодования стал Стас. Он действительно игнорировал предложения погулять за счет ее фирмы на банкетах, которые шеф устраивал с приятной регулярностью. Усманов частенько проводил взаимозачеты с ресторанами, выгуливая своих подопечных и их мужей. Контора у них была весьма процветающая, репутация отличная, прибыль стабильно растущая, поэтому Николай холил и лелеял свои кадры, задабривая корпоративками по случаю. Новый год, 8 Марта и День бухгалтера. Последний год Стас игнорировал все просьбы Марины пойти с ней.
Иванова так увлеклась собственными мыслями, что не заметила, как дошла домой пешком. Уже на лестнице она поняла, что у нее жутко ноют ноги от туфель. На шпильках топать до дома полтора часа — не очень хорошая идея. Стоит ли говорить, что стертые пятки не прибавили ей позитива.
— Ты! — рявкнула Марина, едва муж попался ей на глаза.
— Что? — округлил глаза Стас, как всегда сидящий за компом.
Он лопал пельмени, которые, по всей видимости, только что отварил. Марина оглядела его с ног до головы, а потом тихо проговорила:
— Я не могу так больше, Стас.
Девушка упала на диван и расплакалась. Стас мог игнорировать Маринины просьбы и дефиле в сорочке. Ему было пофиг на корпоративки и нежелание жены готовить. Но вот ее слез он выносить не мог. Марина редко плакала, и если уж ревела, это значило только одно. Край. Поэтому Иванов быстренько написал «афк»* и кинулся утешать.
— Марусь, ты чего, а? — причитал он, поглаживая девушку по спине.
— Надоелоооооо, — выла Маринка. — Я заколебалаааась.
— Ну, полно-полно, — уговаривал Стас, прижимая ее к себе. — Успокойся.
Марина не отталкивала его, но и не отвечала на утешительные объятия. Слезы долго катились из глаз, душа ее рыданиями. Она была рада проплакаться, выплеснуть накопившееся напряжение, обиду, нервы. Спустя полчаса ее перестало трясти. Марина встала, прошла в ванную и умылась.
— На работе что-то? — вырос в дверях Стас.
Марина промолчала.
— Марусь, прекращай, а… Я ж ничего не сделал.
— Вот именно, Стас. Вот именно, — сдавленным голосом подтвердила она. — Ты ничего не делаешь. Не ругаешься, не ревнуешь меня, не звонишь, когда я задерживаюсь. Даже не трахаешь. Золотой мужик.