— А ты сам-то не боишься туда упасть, предатель? — Крикнула одна женщина.
— А мне уже нечего терять. Мы вас не стесним, завтра уйдем.
— Куда? — Я захотела остаться тут. Все равно некуда больше податься.
— У меня есть жилье, свое, о нем не все знают, там безопасно. — Я ничего не ответила.
Положили нас спать в доме одного моряка, в разные комнаты. Всю ночь ворочалась, не могла уснуть, было страшно. Закрою глаза, а потом опять очнусь в черной камере с бешеными голодными сокамерниками, а рядом будто мертвое тело мамы и Наташи, бледные, исхудалые и никому ненужные. Вспомнила все это и заплакала. Страшно.
— Густав? — Я прошла к комнате парня.
— М?
— Я не могу уснуть.. — Зачем я сюда пришла, не знаю, просто хочу быть рядом с кем-то. Переминалась с ноги на ногу.
— Иди сюда, я подвинусь. — Я потопталась на месте, неуверенно смотря на него, неуверенно посмотрела на темную кровать.
— Не бойся, я тебя не трону. — Я все-таки прошла и легла рядом. Но не потому что он меня уверил, потому что захотела. Чувство странное, уткнулась в потолок лицом.
— Мне ужасно страшно, еще столько неизвестного. За что людям все это?
— Я..не могу ответить на..
— Пообещай, что не оставишь меня! — Неожиданно повернулась к нему я. — Обещай, меня столько людей оставило, столько бросило навсегда, прошу. когда я. уйду, будь рядом, только рядом. Я не хочу уходить. Я помнила тебя с мая, я думала о тебе, не как о немце, как о человеке. Я никогда бы не подумала, что у такой страшной штуки, как война, есть положительные стороны. Я нашла тебя. Прошу, не дай мне уйти в одиночестве. — Щеки полыхали от слез. Что я говорю, зачем? Он придвинулся ближе, вытер теплой рукой потоки слез и обнял, было безопасно и спокойно.
— Я не оставлю тебя, не волнуйся. — Так я и уснула.
— Густав, просыпайся, быстрее! — Я трясла немца, все еще находясь с ним в одной постели, меня била дрожь. Из-за сна я не смогла дальше дышать.
Мне снился мой дом, я, все такая же, которой была месяц назад. Моя комната, где мы мирно спим с сестрой. Вижу это, будто наяву. Я услышала голос, голос, который считала смертью. Голос отца Густава, он подошел вплотную и прохрипел: «Я уже совсем близко, проснись». И я открыла глаза, все та же комнатка старушки, а рядом мирно спал Густав. На сердце было неспокойно, я понимала, что сон приснился не случайно. Мне даже казалось, что кто-то идет, стуча тяжелым каблуком от сапог. Нужно уходить, прямо сейчас.
— Густав! — Немец открыл глаза, с непониманием посмотрел на меня.
— Что?
— Нам нужно идти, сейчас, прошу, нужно! — Сорвалась на крик я, оглядываясь.