Я выращиваю фиалку — прямо на диване. Она получается странная: зелёная, кривая, с разными лепестками — кажется, она хотела стать розой, а не фиалкой, но у неё не вышло. Но пахнет, как надо. Туан смотрит на неё с кривой улыбкой (но всё-таки улыбкой!).
— Ещё немного потренируешься…
Я улучаю момент и пальчиком аккуратно касаюсь его запястья. Он опять вскакивает, а я изумлённо смотрю на свой палец.
— В нём магия, да? Туан, скажи, какая в нём магия?
— Никакой, — Туан всё равно отступает на пару шагов от дивана. — Я просто не люблю, когда меня трогают. Очень сложно тогда держать человеческий облик. И… ещё люди очень холодные, — добавляет он уже тише.
— Тебе правда от этого больно? — Я смотрю на свои руки. Они обычные, совершенно обычные. Разве что, если забыть про перчатку из крапивы, но она уже не жжётся.
— Да, — помедлив, отвечает Туан, прямо (и даже с вызовом) глядя на меня.
— Ладно, — я прячу руки в карманы. — Я больше не буду.
Туан изумлённо вскидывает брови и резко выдыхает.
— Не понимаю. Я тебя не понимаю, фея.
— Смирись. Я тоже тебя не понимаю…
Туан качает головой, перебивает.
— Виола, я действительно не понимаю. Ты не любишь меня, я подсказал тебе, как причинить мне боль, и ты обещаешь этого больше не делать? Где… В чём смысл?
— Раньше ты говорил, что я просто слишком глупа, чтобы додуматься, как бы тебе побольнее отомстить. — Я захлопываю книгу и потягиваюсь.
— О нет, — неожиданно горячо возражает Туан. — Ты не глупа. Хитрости в тебе, конечно, тоже нет, но на фею ты очень мало похожа.
— Это ты с феями плохо знаком, — усмехаюсь я. — Помнишь мою бабушку? — Туан вздрагивает. — Вот-вот. А насчёт боли — я же тебя простила. Давай… Давай попробуем начать всё сначала? Я не понимала тебя, ты ошибся во мне, вот и узнаем друг друга заново. — Я протягиваю руку, потом спохватываюсь. — Извини.
Туан, кажется, через силу улыбается.
— Как хочешь. Мне нужна твоя помощь.
— А мне — твоя. Самое оно для дружбы, не находишь? Мы с Ромионом уже два месяца так дружим — гляди, не разлей вода… Что?
Туан меняется в лице, но быстро возвращается к своей… маске, пожалуй, это она. Скованность, показное равнодушие, видимое спокойствие.
— Властелин идёт.
— А! — Я поправляю перчатку. — Спасибо.
Дамиан вваливается в комнату — именно вваливается, протаранив дверь (она на пару мгновений становится прозрачной и, полагаю, нетвёрдой) — и широко улыбается. Зловеще так.
— Ну как вы без меня? Скучали, а?
На руках у него курлыкает совершенно живой и тоже, кажется, довольный драконыш.
Я прячу «Руководство…» за спину(из воздуха появляется рука и забирает у меня книгу), а Дамиан сгружает драконыша Туану на руки и заявляет мне победно: