Дамиан отпихивает Туана носком сапога.
— Всё? Ты ещё не уяснил, раб, что ты моя вещь? А знаешь, что делают с вещами, когда они ломаются?
— Я откажусь от сделки с демоном, только прошу!..
— Ты и так откажешься, — замечает Дамиан. — Но знаешь, мой дурачок Виил кое-чему меня научил: куда интереснее пытать близкого человека жертвы. Как ты кричишь от боли, я уже слышал. А вот эта милая девочка — ещё нет.
— Не надо!..
— Бедняга, — смеётся Дамиан, но в его голосе нет ни капли сочувствия. — Ты думал, что твоё предательство станет для меня неожиданностью, да? Такой план продумал, даже демона от моего Виила сманил. Идиот! — И размахивается.
Драконыш кричит, Туан тоже кричит, а когда они умолкают, Габриэль спокойно произносит:
— Властелин, вы не против, если я отнесу вашего друга назад в Сиерну? Ему от крови действительно становится плохо, он испортит вам развлечение.
Дамиан оглядывается, видит меня, бледную, дрожащую.
— Да, благодарю, демон… Ты развлёкся?
— О да, Властелин. Я рад, что оценил вас верно. Я предполагал, что вы подготовились даже к предательству ваше самого верного слуги.
Дамиан кивает.
— Именно. Его и любого в моём окружении.
Габриэль берёт меня за руку, шепчет что-то успокоительное, и страшная сцена на утёсе тает, мерцает и гаснет в портале.
Мы снова в королевской спальне.
— Немного горячего шоколада вам не повредит, господин.
— М-м-м!
— Нет, господин. Вы сможете говорить завтра. Сейчас вы прикажете, чтобы я помешал Властелину, а я этого не хочу. Спокойной ночи, господин.
— М-м-м!
Габриэль только спокойно улыбается.
— Что ж, горячий шоколад вам, наверное, тоже не поможет. — И легко касается моего лба. Я мягко падаю (или лечу?) на подушку из пуха, невидимую подушку… — Ты же знала, фея, что я поступлю, как захочу. Ты никогда не сможешь подчинить высшего демона.
Я не хочу твоего подчинения, думаю я, только дружбы…
— Дружба — это те же цепи, — отвечает Габриэль, и его лицо расплывается у меня перед глазами, и мысли тянутся, точно густой мёд. А что если демон решит, что весело будет рассказать обо мне Дамиану правду?..
— Не бойся, фея. Я тебя не выдам, — успокаивает меня Габриэль откуда-то издалека. — Ты сама это сделаешь.
В которой враг «оказался вдруг и не друг, и не враг, а — так».
Первое, что я вижу по пробуждение: пустая половина кровати, на которой обычно спит Дамиан. И записка, приколотая алмазной булавкой к одной из подушек. Хорошо узнаваемым корявым почерком Дамиана выведено:
«Я в лаборатории. Надолго. Завтракай без меня. Весь день ты свободен».
Ниже женской шпилькой (в которой я смутно узнаю одну из тех, которыми закалывала волосы, ещё когда была феей) приколота вторая записка с почерком круглым и чётким: