Я больно ударилась мизинцем об угол, который намеревалась быстренько обогнуть и попасть в свою комнату. Конечно, вскрикнула от жуткой боли, и стала, скакать на одной ноге. Даже попыталась дуть на ушиб. Помогло не очень!
— Ну, что! Правда, сон как рукой сняло? Ты это от радости так скачешь? — сзади стоял Грем, прислонившись о дверной косяк. — Мне кажется, что ты немного выросла из этой ночной рубахи. Тебе так не кажется?
Я злобно зыркнула на насмешника и встала ровно (хоть и было нелегко), оттягивая ночнушку, как можно ниже. Чуть ворот не разорвала от усердия.
— А ты не смей разглядывать меня. Я все деду расскажу!
— Что, например? Как ты вставать не хотела, и тебя пришлось силком вытаскивать с постели. А может быть то, что я вообще пошел тебя будить. Мне, конечно, тоже влетит, но тебе опять попадет по первое число…
— Совершенно верно ученики!
Из-за моей спины вышел дед и спокойно стал ждать нашей реакции. А мы застыли молча, не зная, что сказать.
— Правильно молчите. Когда проступок совершен, говорить, что- либо уже не имеет смысла. Грем! Я понимаю, что ты хотел, как лучше и помочь моей внучке, но тем самым ты не дал ей возможности самой сделать это. Риса самостоятельно должна вставать, как и все остальные. Не смотря на поздние занятия. А если она не смогла этого сделать, то наказание послужит ей уроком. Столько времени провести в монастыре! Стойкая привычка раннего подъема, уже должна была выработаться. А ты Риса, судя по всему, не пытаешься приложить к этому усилия. И еще… ты, Грем, нарушил правило и поэтому, вы оба слушайте меня внимательно.
— Да, учитель, — спокойно ответил Грем и кивнул головой в знак согласия.
— Так вот. Первое что ты должна будешь сделать Риса — пойти в свою комнату и переодеться к молитве. Второе — вы оба пойдете сегодня в деревню. Необходимо принести продукты и вещи первой необходимости. Ненастье застанет нас уже сегодня к вечеру, так что вы должны будете отправится за покупками, еще до завтрака. Тем самым вы лишаетесь его. Понятно?
— Да, учитель.
— Дааа деда, — уныло вторила я невозмутимому парню.
Он, не говоря больше ни слова, тихо шурша домашними тапочками ушел, оставив нас с Гремом одних. Мы косенько глянули друг на друга.
— Ну!!! — едко осведомилась я. — Доволен? Теперь я буду голодная, как бродячий пес. А все ты виноват… — заныла я.
— Хватит ныть. Сколько можно? Я удивляюсь тебе! Неужели ты еще не привыкла к лишениям пищи?
— А чего ты ухмыляешься? Сам остался без завтрака. Или тебя это не тревожит?
— Нет, на сытый желудок, оно то конечно повеселее идти будет в деревню. Зато ты такая смешная с утра пораньше, особенно когда злишься. Смех пробирает, аж до дрожи в коленках. Такое ни с чем несравнимое удовольствие, поизмываться чуточек над тобой. Ведь больше не над кем. Ами и Тия слишком серьезные для этого. Да и не просыпают как ты.