* * *
А вот потом, все же, по делам. Почти бегом. Нужно столько всего успеть, они и так задержались. Невозможно задержались.
Мэй плохо понимала, кто все эти люди, что именно Ренцо обсуждает с ним, но юристы, адвокаты… Сначала в одной конторе, потом в другой. Мэй сажали в приемной, или в кресло в стороне, но Ренцо не выпускал ее из виду.
В начале завещание. «Нет, Мэй, конечно, я собираюсь жить вечно, но… на всякий случай». Так, словно это действительно ничего не значит.
Он улыбался ей… как-то совсем иначе. Что-то изменилось почти неуловимо, стало легче, естественнее. За те несколько минут стали ближе. Словно они знают друг друга много лет, словно не было, нет и не будет никаких препятствий между ним. Подойдя, коснуться его руки — просто коснуться, потому, что это приятно. Коленом — его колена, сидя рядом. Губами — его уха, шепнув какую-нибудь глупость. Конечно, вокруг люди… но если быстро и осторожно, — никто не поймет. Она его женщина. И он — ее мужчина. Мэй чувствует, как бьется его сердце. Это невозможно объяснить, но словно невидимая ниточка протянулась между ними. Если она позовет — он услышит, теперь Мэй уверена. Даже через полмира услышит.
Никто не знает, что будет завтра. Но, по крайней мере, ночь у них еще есть. Целая ночь и целая жизнь.
Даже если потом только смерть…
Все будет хорошо.
Ему нужно закончить дела.
Соглашение о разводе… не о разводе даже, предварительное, о разделе имущества. Какие-то бумаги, Ренцо сидел, закопавшись в них часа три или больше. Мэй пила кофе и разглядывала его издалека. Не мешая. Смотрела, как он хмурится, как быстро делает какие-то записи, как очень тихо и очень настойчиво объясняет что-то человеку, сидящему рядом. Задумчиво трет переносицу… и о чем-то спорит. Он такой красивый. Самый лучший.
И новый договор передачи права опеки…
Как частное лицо он имеет право продать ее частному лицу. Сумма не указана, «по договоренности».
Он продаст ее. Мэй не могла представить, как отнесется брат к такому. И что с ней будет? Ее больше не примут дома, и прошлой жизни не вернуть, ничего не вернуть. Но ей и не нужна прежняя жизнь. Она не боится начать все заново. Пусть дома ее осудят… не важно.
Ренцо что-то писал. Уже третий раз сминая, выкидывая и начиная заново.
Мэй почти задремала в кресле. Сумерки за окном.
За платьем успели в последний момент.
Лавка уже закрывалась, но Ренцо успел поймать хозяина у дверей.
— Сеньорите нужно новое платье, не поможете? — таким тоном, что спорить почти невозможно.
Хозяину явно не хотелось задерживаться, он смерил Ренцо взглядом.