С лихорадочным вздохом Кора опустилась на меня, будто уже искала мое семя.
— Да. Давай, — потребовала она.
Опершись левой рукой на землю, правой я наклонил Кору и, прижав к себе, провел предплечье между ее грудями. Я слегка сдавил ей горло, положив большой палец во впадинку под подбородком.
Мне нужно было немедленно взобраться на Кору. Час назад я бы обвинил зверя. Но здесь был лишь я. Всегда был лишь я. Мы со зверем были неразделимы.
И я наконец-то предъявлял права на свою невесту.
Твердый член прижался к ее гладкому входу, и она ахнула, со стоном закусив губу. Нетронутая плоть растягивалась, принимая большую головку. Бархатистые внутренние стенки уступили под натиском. Постанывая от наслаждения, я протолкнулся глубже, вдыхая пьянящий аромат женского нектара со слабыми металлическими нотами девственной крови. Едва я полностью вошел в чувственные тиски, как Кора с тихим вскриком выгнулась и качнула бедрами, словно хотела сбежать.
Но затем она скользнула обратно, вновь принимая меня. Шелковистая смазка облегчала мне путь. Пульс Коры заходился под моей ладонью. Потянувшись назад, она сжала мои волосы.
— Теперь жестче, — простонала Кора. — Гидеон, я хочу всего тебя.
Я и так был ее.
С громким рыком я толкнулся вверх. Она опять беспомощно вскрикнула, стискивая в себе каждый дюйм члена. Я снова и снова наполнял Кору, безжалостно используя для нашего общего наслаждения, пока ее крики не сменились бессвязными мольбами. Влага стекала по нашим бедрам, и мой ствол поблескивал от меда Коры. Когда она закричала и кончила, я больше не мог сдерживаться. С гортанным ревом я ворвался глубже и мощными выплесками излил горячее семя в тугие ножны.
Моя. Навсегда. Навеки связанная со мной.
Тяжело дыша, я притянул Кору к себе, и она откинулась мне на грудь.
— Я не могу, — задыхалась она. — Я не могу кончить еще раз.
Я не стал бы ее вынуждать. По крайней мере, в ближайший час.
Я медленно вышел из нее, и сперма потекла по внутренней стороне ее бедер. Прежде чем Кора успела одеться, я прижал ее к себе, подхватил на руки и понес к поместью.
К нашему дому.
В лунном свете ее волосы отливали серебром. Синие глаза лучились любовью. Припухшие губы изгибались в нежной застенчивой улыбке.
Но затем улыбка увяла, и Кора наморщила лоб.
— В чем дело? — я бы ничему не позволил омрачить ее счастье.
— Твои зубы, — тихо ответила она, и у нее задрожали губы. — У тебя все еще клыки.
И впрямь. В следующий миг их не стало.
— Если они тебе не нравятся, я не стану их удлинять.
— Не нравятся…? — от непонимания между ее бровей пролегла морщинка. — Нет. Просто я думала, что мы сняли проклятие.