— Тот, кто раньше был твоим братом. А мы уходим сейчас…
Я опрометью бросился к выходу. Старики завизжали, и мне показалось, что их длинные сухие руки, напоминающие старые коряги болотного дерева, лязгнули со свистом у меня над головой. Несколькими парящими шагами я пересек расстояние до выхода и, схватив дверь, закричал: «Запирайте!». И прежде, чем я успел захлопнуть дверь, один из стариков просунул руки в проем. Ладо, бросившийся помогать мне, подтолкнул плечом дверь, а Тито, мощным ударом палки, заставил стариков в очередной раз взвизгнуть и исчезнуть внутри дома.
— Ну, что, напоил их водичкой? — воскликнул Ладо. — Срочно заколачиваем!
Притащив доски с сарая, гвозди и молотки, мы принялись закрывать окна.
— Чердак! — крикнул я. — Нужно заколотить окно на чердаке. В сарае есть длинная лестница.
— Заколачивайте окна, я справлюсь, — сказал Ладо. Он кинул на коридорный навес пару досок, установил лестницу и прытко пополз наверх.
— Папа, смотри! — Тито в ужасе показал на чердак, из окна которого выглядывал трясущийся от злобы старик, собираясь спрыгнуть на крышу навеса.
— Сгинь, чертова пакость! — страшным голосом закричал Ладо, замахиваясь доской на старика, который не сильно испугался, а только чуть отпрянул внутрь дома. Покатая крыша навеса никак не давала Ладо занять устойчивое положение, приходилось нагибаться вперед, скользить, стараясь не упасть, а старик, скаля зубы, только и ждал, когда тот совершит ошибку.
— Мне нужны еще доски! — крикнул нам Ладо.
Тито стремглав забрался по лестнице.
— Вот доски, давай, папа, толкай его внутрь!
Подобравшись ближе к окну, Ладо замахнулся на старика, по-прежнему не желавшему уходить, и швырнул в него доску. Старик взвизгнул и отскочил внутрь, в этот момент Ладо успел схватиться за створку окна, открывающегося вовнутрь, и потянуть на себя, но старик, сделав прыжок, вцепился зубами в его руку.
— Ах ты, черт! — заорал Ладо. Он выхватил молоток из кармана и, что есть силы, стукнул старика по голове. Яростно заверещав, старик отпустил руку и спрятался в глубине чердака.
Когда заколотили окно, Ладо показал руку.
— Смотри, как прогрыз, ну и зубищи. У обычных стариков к этим годам их и нет вовсе, а у этого, ты погляди, как у клыкастой собаки.
Заколотив дом до основания, мы все трое стояли красные, шумно дышали, будто только что пробежали несколько километров, и озирались по сторонам, словно кто-то, вот-вот, откуда-нибудь должен был выскочить.
Тито достал из кармана самокрутку, чиркнул спичкой и закурил.
— Да, папа, я курю. Я уже давно взрослый. Нечего на меня так смотреть, — сказал он укоризненно вопрошающему отцу.