11.
Раннее утро осыпало нас росой и спрятало в туман. В село, которое мы держали путь, называлось «Птичья долина». Добрались мы до него, когда солнце стояло уже высоко. Где находится дом женщины, которую мы искали, указал первый встреченный нами рыбак. Оказалось, что женщина эта была незаменимым человеком, и дорогу к ней знал каждый селянин с самого детства. Женщину эту звали Варидой. Она заговаривала детские болезни, помогала с родами, лечила от пьянства и к ней постоянно бегали женщины решать любовные и семейные проблемы.
Когда мы остановились возле нужного дома и позвали хозяйку, на встречу к нам вышла, переступая короткими, тяжелыми, мясистыми ногами, похожими на столбы, маленького роста краснолицая женщина лет шестидесяти. Ее туловище прогибалось вперед под тяжестью больших, обвисших грудей, которые доставали до самого живота. Ничуть не удивившись гостям, она кивнула нам, открыла ворота, и мы проехали внутрь просторного двора.
Узнав, откуда мы прибыли, она сразу пригласила нас в дом, на обед. Поставила перед нами кашу с кусочками тыквы, выпечку и горячий чай. В тот момент, когда мы с жадностью приступили к поглощению еды, я почувствовал на себе робкую легкую тень, будто кто-то наблюдал за мной. И подняв голову, увидел большие светлые глаза, обрамленные черными ресницами, наблюдающие за мной из-за навещенного на крючках тряпья. Старые пальто, кофты, юбки, платья, нагромождаясь друг на друге, висели над лавкой, практически полностью скрывая любопытного, прятавшегося в них человека, и только по маленьким, худым ногам, обутым в стоптанные башмачки, выглядывающим из-под тряпья, и длинной юбке, можно было догадаться, что там прячется девочка. Когда она поняла, что ее обнаружили, она, как маленькая птичка, юркнула обратно в свое убежище.
Варида все это время, пока мы занимались едой, даже не обращала внимания на нас, что-то варила на печи и хлопотала по хозяйству, напевая под нос. Села она за стол, напротив, только когда мы опустошили миски. Ладо попробовал начать разговор, но она взмахом руки дала понять, что не время говорить, и тяжелым взглядом начала пристально рассматривать нас. Ладо ее быстро перестал интересовать, и все свое внимание она сосредоточила на мне. Цепкими черными глазами она смотрела в мое лицо, и мне казалось, что я был закаменелой, глинистой почвой, а она бороной, которой непременно нужно было вспахать неплодородную землю.
— Мальчик болен, — произнесла она зычным голосом.
— Нет, — возразил Ладо, — с мальчиком все хорошо. У нас другая проблема.