Дейширолеш на мгновение отпрянул, когда его губу пронзила острая боль. Девушке этого хватило. Она вывернулась из его объятий, как мышь из лап кота, и метнулась в комнату. Утерев выступившую кровь, мужчина бросился
за ней. Но там её уже не было. Он метнулся в гостиную и увидел выползающую из-под покрывала кошку. Она напряжённо замерла под его взглядом.
– Вот как! – зло усмехнулся наагашейд. - Тебе же самой хотелось этого!
В его крови горело и бушевало неудовлетворённое желание, которое переходило в ярость.
– Вижу, тебе больше нравится быть кошкой! – процедил сквозь зубы он. - Дикой кошкой! Напомнить тебе, где место дикого зверя? Эти стены явно совершенно не то, что ему нужно! Определись, какая жизнь тебе нужна: либо жить как дикий зверь в диких условиях, либо как человек в таких! – он обвёл рукой вокруг себя. – Если хочешь жить здесь, то живи как человек!
Кошка зло ощерилась. Да кто захочет здесь жить?! Здесь, рядом с ним! Да еще на таких условиях: раздвинь ноги,и ты будешь жить в спальне наагашейда? Временно жить, пока не надоест повелителю! А потом делай, кошечка, что хочешь! Она зарычала. Наагашейд угрожающе мотнул хвостом. Кошка лапой отбросила в него низенький столик и, воспользовавшись секундным замешательством, oткрыла дверь и выскочила прочь из его покоев. Она выбирает дикую жизнь!
Наагашейд, рыкнув, ударом хвоста доломал стол. Οхрана за дверью притихла, боясь привлечь внимание злого повелителя. Сбежала! Опять пошла против его воли! Глупая, упрямая девка! Ничего, надолго её не хватит: она быстро поймёт, что здесь у неё никого нет и пойти ей совершенно некуда!
Делилонис вскинул голову, прислушиваясь: в дверь кто-то скребся. Он встал и отворил её. В комнату одним плавным движением скользнула кошка. Одного взгляда хватило, чтобы пoнять: она в дикой ярости.
– Что-то не тақ с Дейшем? - обеспокоился он.
Его вопрос привёл кошку в еще большую ярость,и он успокоился: видимо, они опять не поладили. Зверь несколько минут метался по комнате, а потом замер и начал перевоплощаться. Девушка оказалась ничуть не добрее кошки. Она была так зла, что на собственную наготу не обращала ни малейшего внимания.
Заметив столик с письменными принадлежностями, принцесса направилась к нему и уселась рядом, свернув кренделем ноги, ничуть не заботясь о приличиях. Схватив перо, она принялась яростно, разбрызгивая чернила, писать. Даже бумагу в нескольких местах порвала. Перегнувшись через её плечо, Делилонис увидел слова, разбросанные в хаотичном порядке.
«…ублюдок… скотина… мерзкая харя… свиномордый… червь трупный…»