Грустно улыбаюсь и опускаю глаза. Хотелось бы мне, чтобы и сам Джоэл так говорил обо мне.
– Эй, а что если ты воспользуешься моим приглашением о поездке в Сарасхару вместе с Далилой?
У меня даже дыхание перехватывает от этого приглашения, на столько неожиданным оно оказывается.
– Ты… Ты серьезно?
– Конечно, твои близкие люди – мне тоже близки.
Мне ужасно хочется сказать ему правду, признаться во всем и снять это напряжение между нами. Мне кажется, что этот джин, с которым наши пути так внезапно пересеклись, мог бы понять меня и причины по которым я так поступила и водила его за нос столько времени. Но ведь тайна не только моя, а отец с королем Эдгаром строго-настрого запретили мне рассказывать о нашем договоре. Что если аль Хадиб проболтается или того хуже, окажется тем самым предателем? То, что меня влечет к нему, ещё не значит, что он «хороший парень» в широком смысле.
– Расскажи о себе, – прошу я, не из праздного интереса, мне и правда хочется узнать его ближе.
– Вечер откровений? – усмехается джин.
– Что-то вроде того.
– Что ты хочешь знать? Обещаю ответить честно на любой вопрос.
– Ну… Ты ведь говорил, что вы, джины, достаточно моногамны…
– Я соврал.
На секунду я впадаю в ступор и не знаю, что ещё добавить.
– Мы полностью моногамны, Джоэл. Мы знаем, что есть кто-то предназначенный именно для нас, это как импульс, ведущий тебя на встречу к ней. Кому-то везет и он встречает свою родственную душу в самом начале пути, но кому-то, как мне, например, приходится искать её по всему свету. Ситуация осложняется тем, что я должен найти её раньше, чем время заберет её, иначе поиск начнется вновь, пока она не родится в новом теле.
– Она может принадлежать любой расе?
– Точно. Но если поиск затягивается, то джинов начинают преследовать видения, мы можем видеть образ возлюбленной в своих снах, она зовет, просит найти её. И мы неотвратимо движемся на встречу к ней. Это как гравитация, становящаяся сильнее земной, когда твоей жизнью управляет не создатель, а она.
Значит, шансов нет. Если где-то внутри меня ещё теплилась надежда, то сейчас она умерла безвозвратно. Горечь разливается в груди, когда он говорит такие вещи о совсем незнакомой девушке.
Я же не могу заставить его полюбить меня в самом деле. В носу начинает неприятно щипать, а легкая улыбка на лице Арона просто бесит. Ему-то невдомек, что именно я сейчас испытываю.
– Поздно уже, – бурчу я, – надо в замок возвращаться, пока нас не хватились.
– Как скажешь. – джин пребывает в таком хорошем настроении, что мне хочется огреть его чем-нибудь посильнее. Тянусь к кошельку, но он возражает: