Связь времён. В Новом Свете (Ефимов) - страница 49

Какой бы ни была ваша реакция (презрительной, возмущённой или снисходительно-одобрительной, как к неопытным щенкам), хотелось бы, чтобы она была выражена прямо, не растворена в тягостном затяжном молчании.

Какой бы ни была ваша реакция, мы никогда не забудем, что именно благодаря вам мы были избавлены от тягостной неопределённости даже в первые месяцы эмигрантского пути, что это вы поддерживали нас и направляли наши первые шаги в Америке, что это у вас научились мы книгоизготовительному ремеслу.

Всего вам успешного, доброго и процветающего,

Игорь, Марина».

Мы погрузились в тревожное ожидание ответа. Марина была уверена, что меня уволят. Я говорил, что не решатся выбросить на улицу человека с семьёй из пяти женщин (моя мать к тому времени уже присоединилась к нам). Ответ пришёл на третий день. Он начинался фразой:

«Настоящим письмом Вы уведомляетесь, что с 1 июня 1981 года Вы освобождаетесь от обязанностей редактора в издательстве “Ардис”».

Снова и снова я хочу отдать должное Профферам: условия разрыва, предложенные ими, были щедрыми, обеспечивали нас заказами на наборные работы для «Ардиса», давали возможность первое время продержаться на плаву. Но, конечно, не одна щедрость и доброта двигали ими. Летом 1981 года в Америке им просто не удалось бы найти фирму, которая могла бы выполнить нужный им объём русского набора в такие сроки, за такую цену и такого качества, как в «Эрмитаже». Звериные законы рыночной конкуренции вдруг обернулись для нас хорошей защитой.

Однако личные отношения были порваны бесповоротно. Осенью, оказавшись в Нью-Йорке, мы навестили Бродского. Сидели в крошечном садике за его домом на Мортон-стрит, и он сказал с усмешкой:

— Неделю назад на этих же стульях сидели Профферы. Вы можете себе представить, что они про вас рассказывали.

Каким-то своим чутьём, натренированным на близкую опасность, тревожную ситуацию угадала и бабушка Марины, Олимпиада Николаевна. Она выбрала минуту, когда мы оказались наедине, и стала уговаривать меня помириться с Карлом:

— Ты повинись перед ним, уступи, — говорила она. — Он ведь какой человек полновластный. Подумай о нас — что с нами-то будет.

Но у меня страха перед будущим не было. Пользуясь тем, что моя мать теперь могла присмотреть за Олимпиадой Николаевной, мы с Мариной и Наташей уехали на весь июль в отпуск. На две недели у меня была путёвка в писательскую колонию Макдауэлл в Нью-Хэмпшире, где гостям предоставлялся отдельный коттедж посреди леса и трёхразовое питание в клубе-ресторане. Марина с Наташей это время проводили у Штернов в Массачусетсе, а потом мы вместе поехали смотреть Ниагарский водопад. В какой-то момент навестили Алешковских в Коннектикуте.