Софья отступила на шаг, хотя еда и тепло манили, подтачивали стойкость. Но хотелось зарыться лицом в теплые мамины руки, попробовать ее обыкновенные блюда. И ни о чем не думать. Та жизнь осталась как будто в далеком сне, Эйлис забрал всецело, заставляя думать о том, что окружало. Рядом оказался только льор. И от врагов подарки не принимают.
«Какие раздумья? О чем здесь думать? На что он надеется? Что кнутом и пряником заставит полюбить себя? Что я останусь с ним? Глупец, безумец. Палач», — отрывисто думала Софья. Мысли отзывались гулко в смерзшемся комке сознания, нестройные и короткие, почти без оценки. Они служили теперь как констатация фактов, не более того. А из чувств остались только боль и накатывающий страх пополам с гневом.
Она вспомнила запрет Эльфа, касавшийся еды. Ослепительная шуба из пушистого плотного меха внушала не восхищение, а те же опасения, что и заколдованные яства. Софья вспомнила все сказки, которые когда-то рассказывала ей бабушка. Колдуны нередко похищали кого-то, держали в заточении и искушали подарками, да только истинным лицом подношений оказывался то пепел, то уродливые обноски. Она боялась прикасаться к мягкому покрову, хотя зубы стучали от холода. В зале вроде бы царило тепло, но ее все еще обволакивал хлад рудника. Недобрые чары мерещились ей повсюду, точно клейкие щупальца спрута, оплетавшие все вокруг.
Льор не желал ее смерти, но всеми силами стремился сломить ее, подчинить. Софья цепенела от ужаса, понимая, с какой неравной силой столкнулась. Но на хитрости и кокетливые женские увертки ей не хватало лицемерия. Она привыкла с детства говорить правду, потому что ложь отягощала сердце, как будто откалывая от него крошечные частицы.
Некоторые ее сверстницы уже ловко манипулировали влюбленными в них парнями. Но Соне это всегда претило. Она надеялась встретить когда-нибудь человека, которому не придется ни в чем врать. Но пока никто не нравился. Порой она корила себя за гордость, которая иногда переходила в гордыню, однако же не привыкла ни в чем уступать.
«Но придется… придется сказать что-то, чтобы притупить его проницательность. Мне надо попасть обратно к Рите, а потом к порталу», — пыталась выстроить какой-то план Соня, рассматривая искоса льора. Он тоже то отводил взгляд, то открыто рассматривал ее. Тайно они следили друг за другом неотрывно, как два зверя, готовившихся к прыжку.
— Не устала? Не проголодалась? Ты ведь моя гостья, подойди же к столу хотя бы на этот раз, — незаметно переходил с «вы» на «ты» льор. В голосе его звучала торопливость, как резкие щелчки в плавной мелодии.