Потом он сказал Сильвии:
— Надо бы обсудить с лордом и еще кое-что. — И добавил, обращаясь уже к банкиру: — Я невероятно вам обязан, Порт Скато... Загляните с супругой на вечер к Макмастеру на минуточку — до одиннадцати часов...
Потом он посмотрел на Марка:
— Пойдем же, Марк. Я иду в Военное министерство. Можем поговорить по пути.
— Мы еще встретимся?.. Знаю, ты очень занят... — сказала Сильвия едва ли не с робостью.
Мрачные мысли промелькнули в голове у Титженса.
— Да, — сказал он. — Я заберу тебя от леди Джоб, если меня не задержат в Военном министерстве. Ужинать я буду, как ты знаешь, у Макмастера — не думаю, что останусь там надолго.
— Я тоже пойду к Макмастеру, — сказала Сильвия, — если ты сочтешь это уместным. Приведу с собой Клодин Сэндбах и генерала Уэйда. Только посмотрим на русских танцоров. И тут же уйдем.
С подобными мыслями Титженс мог справиться в два счета.
— Да, хорошо, — поспешно сказал он. — Вам будут очень рады.
Он пошел было к двери, но потом вернулся, а Марк почти уже переступил порог. Кристофер вновь обратился к Сильвии — на этот раз по менее серьезному поводу:
— Все никак не могу вспомнить слова той песни. Начинается она так: «Где-то там или здесь непременно есть неувиденный лик, неуслышанный глас...» Хотя, может, там было не «непременно есть», а «без сомнения, есть» — это лучше укладывается в ритм... Не помню, кто написал эти строки. Но, надеюсь, за день смогу вспомнить.
Сильвия вся побелела.
— Не надо! — воскликнула она. — О... не надо! — И холодно добавила: — Не стоит себя утруждать!
Наблюдая за тем, как он удаляется, она прижала к губам крошечный носовой платок.
Когда-то она услышала эту песню на благотворительном концерте и расплакалась. Потом прочла текст песни в программке и с трудом сдержала новые слезы. Позже она потеряла эту программку, и слова песни больше не попадались ей на глаза. Но их эхо звучало внутри, притягательное и жуткое, словно нож, который она однажды достанет и вонзит себе в грудь.
Два брата молча прошли двадцать шагов по пустому тротуару Грейс-Инн. Каждый сохранял видимое спокойствие. Кристоферу казалось, что они вновь в Йоркшире. Ему живо представлялось, как Марк стоит на лужайке у Гроби в своем котелке и с зонтиком, а стрелки поспешно бегут по лужайке и вверх по холму на стрельбище. Возможно, в прошлом такого ни разу не было, но именно эта картина стояла перед глазами у Кристофера. Марк же думал о том, что одна из спиц на зонте погнулась. Он размышлял, стоит ли сейчас раскрыть зонт и распрямить ее самостоятельно — а это довольно трудно! — или лучше дойти до клуба так, а там уже попросить швейцара ее выпрямить. Но тогда ему придется милю с лишним шагать по Лондону с погнутой спицей, а это весьма неприятно.