— Ярборро!
— Дженни?!!
— Живой?
— Живая?!
Холодный пол, голоса, что-то теплое и мягкое выскальзывает из онемевших рук. Вспышка. Зеленое облачко плывет перед глазами.
Женщина. Она уже видела ее однажды, только никак не может вспомнить, когда? Зеленоватая кожа, заостренные уши, белые, заплетенные в косички волосы. Она улыбается, кивает, прикладывая палец к губам, будто просит никому не рассказывать их общий секрет…
Боль уходит. Боль уходит, когда появляется фея. Откуда она? Из сказочного леса? Там, за коварными болотами, где живут ядовитые опоссумы — волшебный лес. В нем живут светловолосые феи… Не уходи! Пожалуйста, не уходи… Но фея уходит, и Джен возвращается.
Холодный пол… Голоса Рийса, Томаса и Корри сливаются в один. Профессор Дин! Она говорит… Как же больно глазам! Свет… Свет режет глаза, звуки разрывают голову на части! Она говорит… Что она говорит?
— С девочкой все хорошо, она в сознании, больше притворяется. Алан!
Джен открыла глаза.
— Папа!
— Плохо, — раздался сухой, четкий голос заведующей кафедрой зельеварения. — Он не видит и не слышит. Не чувствует прикосновений. Его магия… Лекарское крыло!
Профессор Дин и ее пациент исчезли в портале.
— Можно я с ним… — подняла глаза Джен.
Зал снова стал безликим, артефакты исчезли, только злые глаза магистров на фоне голых серых стен. Все равно, пусть допрашивают, наказывают, сажают в карцер, только бы отпустили к отцу. Она должна быть с ним!
— Можно…?
— Для начала, — окинул ее ледяным взглядом Рийс. — Ты что здесь делала?
— Метала кинжалы, — честно ответила студентка Ярборро, думая только о том, чтобы оказаться в лекарском крыле.
- Как проникла в Зал боевиков?
— Разрезала ладонь. Камнем, — Рийс осмотрел ее руки, со всей силы сжав девочке запястья.
— Где порез?
— Ранозаживляющее зелье.
— Операция была подготовлена на совесть, — шрамы Томаса ухмыльнулись, но глаза магистра смотрели с одобрением. И сочувствием. Ибо магистр Рийс не был настроен шутить…
— Дженни-Дженни, — устало покачал головой глава службы безопасности Ронна. — Когда же ты, наконец, повзрослеешь. Ты хоть понимаешь, насколько это было опасно?
— Но я…
— Молчи! Молчи и слушай. Ты не просто нарушаешь дисциплину, причем делаешь это так, как будто общие правила тебя просто не касаются. Ты рискуешь жизнью. Своей. Тех, кто тебя любит. И теперь я лично буду тебе объяснять, что есть вещи, которые просто нельзя делать.