Настоящий учитель, гуру, – это брахман-саньясин. Принимая традиционную схему ашрамов (брахмачарья, гархастхья, ванапрастхья, саньяса), Дайянанда вносит в нее определенные коррективы. Согласно индуистским принципам, саньясинами могут быть либо брахманы по варне, либо дваждырожденные – в шастрах по этому вопросу нет единства, но во всех случаях шудрам по рождению в таком праве отказывалось. Как явствует из учения реформатора, "только брахман может стать саньясином", но это не значит, что он должен принадлежать к брахманской семье: им вправе быть "любой человек, должным образом подготовленный, праведник, полный сочувствия к окружающим, из какой бы варны он ни происходил">30.
Нельзя считать каждого, кто отказался от семьи, от родных и близких, от своего дома, кто посвятил свою жизнь "поискам Бога", настоящим саньясином. Среди "так называемых саньясинов" множество людей совершенно невежественных и полностью лишенных нравственных качеств. Они не могут произнести ни одной мантры, не сделали ни одного доброго дела, проводят целые дни в пьянстве, праздности, взаимных стычках и потасовках, с утра до вечера пьют, едят, употребляют наркотики, дудят в раковины, звенят цимбалами и колокольчиками, купаются, бессмысленно сидят часами перед огнем и "бесцельно слоняются по Индии" группами и поодиночке. Они ведут легкую, не обремененную никакими заботами жизнь и думают, что праздность должна сопутствовать им всегда. От них нет никакой пользы обществу, это лентяи, развратники, неучи, ханжи, обжоры, грязнули, мошенники и негодяи>31.
Настоящие саньясины, заявляет Дайянанда, – те, кому дорога Арьяварта, кто обеспокоен судьбами отечества, кто не отвращает свой взор от мирских дел, а, напротив, ставит целью способствовать "продвижению, прогрессу мира пропагандой истины, устранением сомнений, обучением ведам и распространением ведийской религии">32. Такие люди обеспечивают "спасение" себе и помогают другим к нему приблизиться.
Реформатор согласен с текстом "Законов Ману", где ясно сказано, что саньясину не следует домогаться милостыни объяснениями "зловещих явлений и предзнаменований, ни хиромантией, ни наставлением и толкованием шастр" (VI.50). Разумеется, предсказанием, гаданием саньясин заниматься не должен, считает Дайянанда, но по другим основаниям – в этом нет нужды в принципе, ибо все это "ложные знания". Составители памятника имели в виду, что бродячий аскет не должен вовлекаться в дела обычной мирской жизни, у него нет обязанностей перед людьми (напротив, религиозную заслугу приобретают те домохозяева, которые предлагают ему кров и пропитание), он как бы мертв для общества.