Покинув Матхуру, Свами Дайянанда переехал в Агру, где провел полтора года. Он не прекращал изучение ведийских текстов, возвращался к ним снова и снова, но круг его интересов заметно расширился. Он начал знакомиться со священными книгами ислама и христианства, читал Коран и Библию. Из Агры Свами Дайянанда перебрался в Гвалиур, потом в Джайпур и Аджмир. Он жил по нескольку месяцев чуть ли ни во всех больших и малых городах Северо-Западной Индии. Потом он посетил и остальные районы страны; считается, что единственным крупным городом, где не побывал этот энергичный и неутомимый человек, так непохожий на обычного саньясина, был Мадрас. Порой он переезжал с одного места в другое на поезде, останавливался в каждом населенном пункте и разъяснял собравшимся смысл и значение священных книг. Люди окружали его постоянно, день его был предельно загружен встречами и беседами, дискуссиями и спорами. Слушатели его были самые разные – и представители британской администрации, и образованные адвокаты, и неграмотные мусорщики. Это был период активной проповеднической деятельности и дальнейших размышлений.
Облик Свами Дайянанды запечатлевался в памяти каждого, кто видел его хотя бы раз. По словам современников, "он менее всего походил на аскета", и это было правдой: образ кроткого, смиренного, спокойного и равнодушно взирающего на все подвижника совсем не соответствовал образу неистового проповедника. "Наружность Дайянанда поразительная: громадный рост, бледная (скорее европейская, нежели индийская) смуглость, большие черные искрометные глаза и длинные черные с проседью волосы. Голос у него чистый, звучный, способный передавать оттенки всякого внутреннего чувства, переходящий от нежного, почти женского шепота, увещевания, до громоподобных раскатов гнева против злоупотреблений и лжи презренного жречества">1, – писала Е.Блаватская, видевшая его в те годы. Он был не похож ни на кого, – отмечали многие. Его отличала "спиритуальная практичность" или, быть может, "практическая спиритуальность", как сказал о нем позднее Ауробиндо Гхош. И он верно подметил характерные черты личности реформатора. Свами Дайянанда стремился воплотить в жизнь то, к чему пришел в своих исканиях; бесплодные рассуждения, не подкрепленные практическим действием, ему всегда были чужды. Если он занялся утверждением новых подходов к индуизму, то отдавался этому решительно и самозабвенно, страх и сомнения были ему чужды, он твердо верил в будущее древнего вероучения и надеялся видеть его преображенным. Дайянанда был уже достаточно известен, познал успех и насладился минутами торжества и славы, когда в одном маленьком городе приверженцы его учения предложили ему занять самое почетное место на слоне под балдахином, а дюжина всадников сопровождала эту процессию. Но зачастую он сталкивался и с другим к себе отношением: ортодоксальные брахманы встречали его проповеди с негодованием; предпринимались первые попытки покушения на его жизнь. "Мраморное изваяние не оставалось бы спокойнее Дайянанда в минуты самой ужасной опасности. Мы один раз видели его на деле: отослав всех приверженцев своих и запретив им следовать за ним либо заступаться за него, он остановился один пред разъяренною толпой и спокойно смотрел в глаза чудовищу, готовому прыгнуть и разорвать его на куски"