.
На вопрос оппонента, обладает ли освобожденная душа телом, Дайянанда отвечает отрицательно. Телесной оболочки у нее нет, ибо она в ней не нуждается; располагая внутренними потенциями, она слышит, если хочет слышать, видит, когда хочет видеть, думает, когда хочет думать, и т.д. Ей свойственны энергия, движение, активность, смелость, память, желание, привязанность, способность к различению, к соединению и разъединению, способность рассуждать и делать заключения, слышать, видеть, прикасаться, пробовать что-то на вкус, обонять, познавать. Она полностью избавлена от страданий и наслаждается счастьем в обществе всезнающего и вечного Бога. У нее нет телесной оболочки, но она обладает "мысленным телом", может обладать всем желаемым и свободно передвигаться в пространстве. Джива наделяется таким же знанием, как и Брахман, она словно бы "устанавливается" в Брахмане, подобно тому как предметы помещаются в пространстве. И все же она не есть Брахман, не равна ему, как раскаленный в огне стержень похож на огонь, но не огонь. Индийская традиция неоднозначно толкует состояние мокши и в другом плане. Означает ли "освобождение" чистое неизъяснимое блаженство? Ответ на этот вопрос неодинаков в разных источниках. Высказывается суждение, что наивысшее наслаждение мокши абсолютно несоотносимо с земными радостями и удовольствиями, и ничто не дает человеку даже отдаленной возможности вообразить счастье освобождения. По другому представлению, земные радости – это некоторая, безмерно малая часть наивысшего блаженства. Так, "Тайттирия–упанишада" утверждает, что наивысшее в земной жизни наслаждение можно сравнить с одной биллионной того, что ожидает его при "освобождении", и оно само по себе превосходит все счастье и радости людей и богов, вместе взятые (II.7;8). О том же говорит "Брихадараньяка–упанишада": "Как мужчина, обнимая любимую жену, не помнит ни о чем, ни о внешнем, ни о сокрытом в нем, точно так же и индивидуальная душа, объятая Высшим Пурушей, не осознает ни внешнего, ни внутреннего. Это состояние лишено печалей, в нем достигнуто исполнение всех желаний; Высшее есть единственное, что он желает, он обладает им, и в таком состоянии нет желаний" (IV.3.21).
И для Дайянанды "освобождение" ассоциируется с исключительным по интенсивности блаженством, невыразимым и неизъяснимым упоением, наслаждением от видения Бога "лицом к лицу">59. Когда он говорил, что "тот, кто действует, получает сахар", он обращался к традиционной метафоре "спасения", употребляемой в индуистских текстах. Узнать вкус сахара – это насладиться наивысшим торжеством близости к Богу, которое называется часто "раса асвада", т.е. чувством, несколько напоминающим желание длить и длить блаженство вкушения. Ведь и в обычной жизни человек старается долго держать на языке что-нибудь особенно вкусное и не торопится проглотить его. Здесь Дайянанда ближе всего к Раманудже, для которого "савикальпа", или общение с Богом, и есть "познание сладости сахара". Шанкара понимал состояние "освобождения" иначе – познание Брахмана есть "нирвикальпа", т.е. лишено любых атрибутов, соотнесенности со временем, пространством, двойственностью и прочего, полное погружение в Брахмана. Многие индийские проповедники и основатели школ изъян в учении Шанкары находили именно в его понимании "освобождения". "Кому нужно стать сахаром? Я не желаю быть сахаром, ибо хочу чувствовать сладость его"