Как выяснилось, паинькой Лорд не был никогда. Задатки прохвоста и манипулятора просматривались уже в четыре года. А ещё уже в четыре года было заметно, насколько Максимилиан талантлив, как музыкант.
— Макс, может, сыграешь для Белинды? Столько прошло лет. Пора бы уже забыть о…
— Нет, — коротко бросил Лорд.
Прозвучало резко, и чтобы смягчить ситуацию он тут же добавил:
— Лучше ты. Уверен, Белинда ещё ни разу не слышала такой изумительной игры.
Мариабелла не стала ждать уговоров:
— С удовольствием.
Она подошла к клавесину. Такая маленькая и хрупкая, что Тоне на мгновение показалось: ей ни за что не справится с этим величественным инструментом. Но ощущение растворилось, как только её руки легли на клавиши.
Пространство медленно заполнялось звуками. Они были тяжёлыми, как первые капли начинающегося ливня, они были лёгкими, как морось грибного дождя. Сначала это были просто звуки, но потом они начали сливаться в нечто неосязаемое: свет, смысл, гармонию. Этого всего было так много, но хотелось ещё больше. Тоня вдохнула полной грудью насыщенный музыкой воздух, чтобы ощутить его на вкус и аромат, почувствовать вибрацию изнутри. Это было что-то трепетно настоящее. Казалось, сама жизнь срывалась с клавиш. Струилась из-под разбитых артритом пальцев.
У Тони улыбка не сходила с лица, пока Мариабелла собирала увесистую сумку гостинцев, которую Лорд непременно должен был взять с собой. Тот пытался убедить, что всего этого у него в резиденции предостаточно, но Мари и слышать не хотела.
— Такого земляничного варенья у тебя точно нет. Никто не умеет варить его так, как я. Разве твои кулинары догадаются добавить в него немного смородинового листа?
Снизив голос до едва различимого шёпота и наклонившись к уху Тони, она доверительно произнесла:
— Запомни эту хитрость на будущее. Пригодится. Аромат смородинового листа для Макса как валериана для кота. Надо будет в чём-то убедить — пользуйся. Он у меня даже кашу манную ел, если я в неё капельку выжимки из листьев смородины добавляла.
Возможно, этот приём и срабатывал на четырёхлетнем Максимилиане, но теперешнего вряд ли смородиновым листом проймёшь, однако Тоня всё равно благодарно улыбнулась Мариабелле.
Нашёлся у хозяйки презент и для Антонины, вернее для Белинды. Перед тем, как распрощаться, Мари протянула аккуратный свёрток.
— Здесь книга твоей бабушки. Пусть хранится у тебя. На память. Я заметила, что ты её узнала.
Тоня догадалась, о каком фолианте речь, хоть обложка и была обёрнута плотной бумагой. Испытала противоречивые чувства. С одной стороны — зашкаливающую радость. Она ведь весь вечер гадала, как бы ей улучить момент незаметно пролистать книгу с загадочными символами. Однако момент не подвернулся. А тут такая удача — книга передана лично в руки. Но, с другой стороны — Мариабелла сделала подарок Белинде, а не Тоне. Как-то неправильно принять то, что предназначено другому.