Легко бежала красавица Айна, только пыль и мелкие листья порхали из-под босых ее пяток. Но быстро бежал и Еэнн, тяжелые ноги его топтали птичьи гнезда, калечили неловких зверей, не умеющих увернуться. Медленнее его бежала Айна, потому что на бегу смотрела, чтоб не наступить, не ударить случайно маленькое зверье, не сломать веток старых деревьев. Помогали они красавице, то тропу заслонят, то под ноги охотнику кинутся, то в глаза сухих листьев набросают. Заревел тогда Еэнн и, оглядевшись, увидел на поляне зайца. Схватил его за длинные уши, крикнул:
— Смотри, женщина! Смотри, как я вырву ему трусливое сердце и съем!
Пискнул заяц и повис, лапы растопырил, а глаза от страха и боли свел к носу.
Всплеснула руками светлоликая Айна, и на бегу остановилась так, что и ветер остановился, и туча забыла пролиться дождем, и камни забыли стучать друг о друга. Тихо-тихо было, когда шла она назад, протягивая Еэнну руки:
— Отпусти маленького, сильный мужчина. Я иду к тебе…
Засмеялся Еэнн, одной рукой держа за уши зайца, а на другую намотав рыжую косу Айны. Хотел было ударить зверька оземь, раз девушка все равно у него. Но посмотрел сверху в ее глаза… И отпустил зверя.
— И меня отпусти. Я сама пришла к тебе и не убегу.
Пошли они рядом. В самую глубину леса повела Айна Еэнна, под низкие ветви, туда, где свет был только от ее рук и лица, а больше там света и не было. Легла Айна на темный мох, вытянула руки и закрыла глаза. И стало под ветвями еще темнее. Лег рядом с ней и Еэнн, не отрывая глаз от светлого лица. Хотел по привычке своей скрутить сильно, сжать, чтоб крикнула, чтоб кровь у него заиграла, но тек светлый свет из ее лица, от высоких скул, от бледных сжатых губ, да такой свет, что смуглая кожа мужчины побледнела и сама засветилась.
Не спали они. Словно змеи сплетались тела, проминался под ними лесной мох, колыхались гибкие ветви. А после заснул Еэнн, закрыв темные глаза. А красавица Айна села рядом, убирая в косу огненные волосы, и смотрела, как светится во сне его лицо. Пела песню любви, непрошеной и грустной.
На звук этой песни, тихо ступая, шли через лес мужчины и были их лица сердиты и мрачны, а в руках сжимали они толстые палки. Нашли старое дерево, укрывшее Еэнна и Айну, окружили и кинулись на гостя. Вскрикнула Айна, простерла руки над спящим, не давая дотянуться. Но уже проснулся Еэнн. Выдернул из своей сумки тонкую ветку, острую, как жало, вскочил и воткнул ее в грудь первому, кто подбежал. Зашатался мужчина, схватился за грудь. А оттуда закапала на мох, на листья кустарника красная кровь. И все расступились. Только вскрик Айны и хрип раненого, что умирал на листьях.