Олег прищурился близоруко на Светкин приоткрытый рот, заблестевшие глаза. Улыбнулся. И сказал — ей:
— Ко мне вечерами мыш приходил. Маленький. Я кормил его крошками. Так и жили…
— Нет, подожди! — деловито вмешалась большая Оля. Была она крупна, очень мясиста и говорила непререкаемым тоном. Прозвище — Деловая Колбаса.
— Как ты выжил — в холоде таком? Один? А продукты?
— Он не один, — сказала Светка, — у него был мыш.
— Пф!…
Олег кивнул Светке, а Оле сказал:
— Керосинка была. Рубка маленькая, нагревалась быстро. До утра хватало. Там ведь не так уж холодно, просто щели заткнуть, чтоб ветер не выдувал. А за продуктами ходил к рыбакам. Давали рыбы, хлеба. Сухарей, сахара.
Улыбнулся:
— Спирту давали, но я не пью.
— Баржа почти в километре от берега! — Оля успокаиваться не собиралась.
— Там мелко, лед стоял хороший. Я пешком туда-сюда ходил.
И снова — Светке:
— Песок весь под снегом, а на нем — черные птицы.
Светка представила щемящую пустоту, тощий снежок по закаменевшему песку, торчащие из него сухие стебли трав. Птиц.
Обрадовалась — представленная, картинка осталась, не уходила, в ней появлялись звуки и запахи.
… - А перед Новым годом рыбаки поехали сети снимать, меня взяли. Болтало сильно, я укачался. На праздник зато уха горячая.
— Ты и Новый год здесь отпраздновал? — поставив жалостью оценку безумцу, спросил кто-то из темноты.
Олег улыбнулся.
Разговор как-то скис, и Витюшка забрал гостя, устраивать на ночлег. Все было занято, и они полезли по деревянной лесенке на вышку. Вернулся хозяин один. Подоспела жареная картошка, все засуетились, двигали по столу посуду, кричали в темноту, вызывая детей. Запах вкусной еды наполнил ночь, отпихнув запахи песка и моря.
…Зазвенели вилки.
— А что же Олег не спускается? — спросила Светка у Витюшки, смотря, как ловко большим ножом вскрывает консервные банки.
— Оне отказались, — ответил тот. И фыркнул:
— Со странностями мальчик. Навыдумал хрени хипповской. Небось, жена выгнала из дома, а он теперь всем лапшу на уши. Путешественник.
Одобрительно промычала с набитым ртом что-то Оля Деловая Колбаса. Со всех сторон раздались смешки.
Светка оглядела белые пятна лиц — мужских и женских. Благополучных. С квартирами, где наверняка — хрустальные рюмки в полированных шкафах. Не колокольчики. Увидела опущенные к столу глаза Вяча. Разглядела то, что беспокоило ее с начала ужина, возвращаясь снова и снова, прилетая, трогая сердце холодным пальцем — на запястьях маленькой уютной жены Вяча — множество тонких шрамов поперек голубых венок. Выпуклыми нитками цвета топленого молока на незагорелой еще, светящейся коже. А сначала думала — показалось…