Бен подхватил обертку от шоколада с пола и подтянул ноги под себя, оказавшись полностью в пространстве шкафа. Он положил бумагу на ладонь, посмотрел на нее напряженно и сосредоточенно, и та вдруг взлетела высоко над головой Рей.
Она ахнула, подскочила и поймала обертку. Он не врал!
— Так в вашем мире ничего подобного нет? — Бен опять принялся выспрашивать.
Рей покачала головой, призадумавшись. А может и есть, а взрослые просто ее обманывают, говоря, что невозможно летать или наколдовать немного денег.
— Может, и я так могу? — она едва не влезла к нему в шкаф.
— Ой, да уймись! — Бен спихнул ее обратно на пол, смеясь. — Тут двое не поместятся. Тем более, — он заговорил уже строже, — тебе ко мне нельзя. Мы не можем ходить в миры друг друга как в гости. Перемещение может убить.
— А вдруг нет? — На самом деле Рей умирала только от одного — от любопытства. Вот бы хоть одним глазком подсмотреть, что это за удивительное место, из которого он является.
— Нет, это точно, — Бен, кажется, был разочарован не меньше нее. — Я узнал. У меня есть доступ к королевской библиотеке. Есть упоминания, — заключил он туманно.
Рей раздосадованно вздохнула.
— Но ты ведь не исчезнешь? — встревожилась она.
— Нет, — ответил он с уверенностью. — Но ведь это само место, дело в нем. Если исчезнет твой дом или мой, — наверное, и прохода больше не будет.
Рей не видела в этом повода для беспокойства. Что может случиться с таким доминой? Ее родители и она всегда будут жить тут, и Бен всегда будет ее другом.
* * *
— Папа умер весной. Это я запомнила очень хорошо. Заболел и сгорел за несколько дней. Мама не разрешала мне заходить к нему в комнату, боялась, что я заражусь, но я все равно пробиралась туда тайком, и, хоть отец был в бреду и не узнавал меня, сидела около него. Прикладывала ладони ко лбу. Они у меня всегда были такие холодные, а его лоб просто пылал. А вот его похорон я не помню. Сейчас я не могу вспомнить даже черт его лица, а ведь он так меня баловал. Чем мог.
Бабушка вдруг замолчала, сморгнула и улыбнулась. Девочка наблюдала за ней, притихнув. Она понимала, что должно быть страшно, когда умирают родители, но все равно не могла представить, каково это.
— А вот как ушла мама, я не помню вовсе. Знаешь, это будто совершенно выпало из моей памяти. Вот воспоминания, как она одевает и расчесывает меня, как я помогаю ей с шитьем, а вот я уже одна, наедине с незнакомыми мне людьми, спрашивающими у меня, кто живет у нас в доме и где мои родители, и есть ли у меня еще родственники. Меня отправили в сиротский приют, но я недолго там пробыла, не дольше полугода, сбежала и каким-то образом добралась до дома. Я ведь была уверена, что моя мама жива, никому не верила, когда мне твердили, что ее больше нет. Думала, может, она отлучилась куда-то и будет искать меня в нашем доме.