Затем Наполеон повторил некоторые части вчерашнего послания губернатора и высказался в том плане, что это послание следовало бы прислать в письменном виде, поскольку французу невозможно понять его, когда оно зачитывается на английском языке в течение всего лишь нескольких минут. Я взял на себя смелость указать Наполеону на необходимость решить возникшие проблемы. Я сказал, что у меня есть основания верить тому, что губернатор хочет выслать из Лонгвуда только лиц обслуживающего персонала, а не кого-либо из генералов, но в том случае, если губернатора выведут из себя, он может поступить иначе.
На это Наполеон ответил: «Вы рассуждаете как свободный человек, но мы несвободны: мы находимся во власти палача, с которым невозможно справиться. Они вышлют с острова остальных постепенно, поэтому им лучше уехать сейчас, чем в скором времени. Какая мне будет выгода, если все они будут при мне до прибытия следующего корабля из Англии или до тех пор, пока это животное не найдет какой-нибудь предлог их выслать. Я бы лучше предпочёл, чтобы они все уехали, вместо того чтобы видеть рядом с собой людей, беспокоящихся обо мне и дрожащих от страха при мысли о том, что их силой посадят на борт корабля. Ибо благодаря этому вчерашнему посланию они становятся целиком подвластными губернатору. Пусть он всех вышлет с острова, расставит часовых у всех дверей и окон и будет присылать только хлеб и воду. Мне всё равно. Но душа моя — свободна. Я точно так же независим, как и тогда, когда командовал армией в шестьсот тысяч человек; об этом я сказал ему на днях. Моё сердце так же свободно, как и тогда, когда я вводил законы в Европе.
Он хочет, чтобы французы дали подписку о согласии с новыми ограничениями, не зная, в чём они заключаются. Ни один честный человек не поставит своё имя под обязательством, сначала не ознакомившись с ним. Но он хочет, чтобы они подписались под тем, что уже потом взбредет ему в голову, и тогда, взяв, как всегда, ложь на вооружение, он будет утверждать, что он ничего не поменял. Его разгневал Лас-Каз, потому что тот написал своим друзьям, что живёт в ужасных условиях и с ним плохо обращаются. Когда-нибудь слышали о подобной тирании? Он по-варварски обращается с людьми, он осыпает их обидами и оскорблениями, а затем хочет лишить их возможности свободно жаловаться. Я не думаю, — продолжал Наполеон, — что лорд Ливерпуль или даже лорд Каслри позволили бы обращаться со мной так, как это делается сейчас. Я полагаю, что этот губернатор пишет только лорду Батхерсту, которому он сообщает то, что ему хочется».