- Мне все равно, - отрезала она. - И да, мне просто нужно ранчо. Можешь убрать руки? Ты вроде как мешаешь, и мне действительно нужно в туалет.
Но он не сдвинулся ни на дюйм. Вместо этого он молча смотрел на нее в течение долгой минуты, пока буря эмоций в ее груди становилась все сильнее и сильнее. Затем он поднял руку и обхватил ее щеку, тепло его ладони контрастировало с ее кожей.
- Нет, - сказал он очень, очень тихо. – Тебе больше не нужно этого делать. Не после прошлой ночи. Это нормально заботиться, Хлоя. Это нормально, что это имеет значение.
И те ужасные нити внутри нее начали рваться, одна за другой, все эти дикие и пугающие эмоции начали вырываться, заставляя ее глаза наполняться беспомощными слезами, хотела она того или нет.
Она не знала, что с ними делать, или с ноющей раной в груди, или с тем, что он заставлял ее чувствовать. У нее не было слов, чтобы выразить все эти эмоции, а даже если бы и были, она все равно боялась бы их произнести.
Поэтому она сделала единственное, что пришло ей в голову.
Она повернула голову и прижалась губами к его ладони.
* * *
Когда мягкие губы Хлои коснулись его кожи, по руке Вэна пробежал электрический разряд, и он должен был оставаться очень, очень неподвижным, иначе ничто не помешало бы ему стащить ее со стула, развернуть, сорвать джинсы и войти в нее любым способом.
Но он не может так сделать. Он не станет. Он пообещал себе и ей, что это будет только одна ночь. И он боялся, что если возьмет ее сейчас, то не сможет удержаться, чтобы не оправдать еще одну ночь, потом еще одну, и, возможно, даже еще одну после этого.
А что? Что в этом плохого?
Но было слишком много вещей, не последней из которых было выражение лица Хлои, когда она сказала ему, что он не должен делать все в одиночку. Что это несправедливо. Да, он не должен был давить на нее, не должен был поддаваться желанию подойти к ней поближе, присесть перед ней на корточки, посмотреть в ее темные глаза и увидеть, как в них разгорается буря.
Слишком поздно. Она уже увлечена им. Так какой смысл сдерживаться?
Черт, она увлечена им, хоть он и не хотел этого, и он понимал это, читая эмоции, играющие на ее лице так ясно, как если бы они были словами, написанными на страницах книги.
Ей было не все равно, но у него возникло ужасное подозрение, что она беспокоится не о своей компании, что было бы достаточно плохо. Если она заботилась о нем, значит, ей конец.
Он никогда не даст ей больше того, что у них есть сейчас. Он никогда не захочет. Он хотел стать военным, сделать карьеру в «морских котиках», и точка. Они не должны были даже провести эту ночь вместе, особенно учитывая, кем они были друг для друга.