Она повернулась и прошла в гостиную, села на удобный кремовый диван и аккуратно сложила руки на коленях.
Она сравнивала эту комнату с той, что была в особняке Де Сантиса, где ее держали там всю ночь, и ей тогда захотелось вернуться сюда, где было бы тепло и уютно. Но сейчас здесь не было ни уютно, ни тепло. Особенно когда вошел Вэн, принеся с собой напряжение, закрыв дверь и подойдя к ней.
Он остановился перед ней, скрестив руки на широкой груди.
- Ты уверена, что не ранена?
- Я уверена, - она взяла кончик пояса на халате и начала играть им, чтобы чем-то занять руки. - Он не причинил мне физической боли, если ты об этом.
- Хорошо, - он окинул ее взглядом, как будто не совсем верил ей и должен был проверить сам. - Потому что иначе я прибью его.
Неуверенность внутри нее немного ослабла. Наверное, ей было не по себе от этой яростной нотки в его голосе. Он беспокоился о ней, не так ли?
Она выдохнула, хотя и не осознавала, что задержала дыхание.
- Прости, что я села в этот чертов лимузин. Он просто не собирался мне ничего говорить, если я не...
Вэн резко присел перед ней на корточки, заставив ее замолчать, потянулся к ее рукам, переплетая ее холодные пальцы со своими теплыми.
- Сейчас это не важно, - его взгляд пригвоздил ее к месту, заставив забыть о том, что она собиралась сказать. - Де Сантис заснял нас на Рокфеллер-Плаза. Когда я поцеловал тебя. Я полагаю, ты знаешь об этом?
- Да. Он сказал, что собирается шантажировать тебя, если ты попытаешься спасти меня, - ее сердце забилось быстрее, громче. - Вэн, я не знаю, что…
- О, он определенно пытался шантажировать меня, - красивые губы Вэна скривились от напряжения. – Но он потерпел неудачу.
Ее охватило облегчение.
- Что случилось? Лукас сказал, что у вас была с ним встреча, но он не сообщил мне никаких подробностей.
- Я пошел на переговоры, - он легонько провел большим пальцем по тыльной стороне ее ладони, и на его лице появилась улыбка, которую она помнила так давно - теплая и ободряющая. - Или, скорее, сообщить ему, что я не отдаю то, что принадлежит мне. Особенно людям, которые угрожают мне или кому-то, кто мне дорог.
- О, - выдохнула она и у нее перехватило дыхание, когда он провел большим пальцем по ее коже. Он заставил ее чувствовать потребность в нем, и она осознавала, что прошло целых двенадцать часов с тех пор, как прикасалась к нему, и это на двенадцать часов больше, чем нужно.
- Знаешь, что еще мое? - продолжил он твердым тоном, снова и снова поглаживая большими пальцами ее руки. - Ты, Хлоя. Ты и компания - мои, и я больше не отдам никому никого из вас.