О, как прекрасно понимали магию искусства жрецы и священнослужители! Как хорошо знали они природу че- ловеческих чувств! Гениальность психологических находок религии состоит в том, что трудно разрешимым и мучительным конфликтам бытия религия всегда противопос тавляла потребность с и с х о д н о г а р а н т и р о в а н н ы м избытком информации, необходимой для ее удовлетворения.
Вы страдаете от голода, болезней и социальной неспра- ведливости? Вы не видите путей к разумному переустройству мира? Да, полноте, нуждается ли мир в таком переустройстве? В нем все разумно и предопределено: страдание — сладостно, долготерпение — высшая добродетель, сносная жизнь — мишура, загробное вознаграждение — единственная достойная цель земного существования человека. И эта лживая, противоестественная потребность «пострадать» тысячелетия пропагандировалась всем арсеналом могучих средств музыки и живописи, зодчества и скульптуры.
Насколько же сильнее и действеннее методы искусства, когда они несут в себе заряд не мнимых, а истинных сведений о месте и назначении человека на земле. Как все
еще недостаточно мы обращаемся к ним в сфере повседневного воспитания чувств, в сфере, где никакие знания математики, физики и литературоведения не заменят подлинной человечности, внимания к окружающим, тонкости и красоты общения с природой и близкими нам людьми.
Я хочу, чтобы вы не только поняли, а ощутили, сколь ничтожны ваши проблемы, ваши страхи и опасения перед великим счастьем жить на земле, перед даром, которого в наш бурный век люди так часто лишали себе подобных. Но у меня нет пера Джека Лондона, чтобы восславить неистребимую любовь к жизни.
Жизнь сложна, в ней достаточно трудностей, обид и огорчений, но как безгранична и разнообразна ее красота. Общение с этой окрыляющей красотой не требует ни дальних поездок, ни каких-то особых затрат, ни специального времени: красота вокруг нас, в людях, в их творениях, в окружающей природе. Она доступна любому возрасту и в любой момент, нужно только уметь ее видеть. Но у меня нет таланта Константина Паустовского, чтобы раскрыть людям красоту окружающего их мира.
Как ни сильна любовь к жизни, к ее светлым и неис- черпаемым радостям, никогда жизнь для себя не даст человеку того мужества и тех сил, которые рождает служение высоким общественным идеалам. Только дело, более значительное, чем собственное благополучие, собственное здоровье, личные радости и огорчения, способно возвысить человека над всеми бедами и огорчениями. И секрет здесь вовсе не в прописной истине о превосходстве «общественного» над «личным». Борьба за счастье людей приносит человеку такие радости и такое удовлетворение, которые при всем желании невозможно испытать в заботах о себе самом. Человек устроен так, что он не может быть счастлив в одиночку. Только разделенная радость позволяет испытать ее в полной мере. Только разделенная любовь приносит истинное наслаждение. Только забота о чем-то большем, чем ты сам, делает тебя сильным и непобедимым. «Человек ощущает смысл и цель собственной жизни, лишь когда сознает, что нужен другим» (Ст. Цвейг).