Ещё несколько мгновений назад он и все остальные боги были вполне согласны наблюдать за этим «представлением». Ирония в словах Зариона смешна, но я сохраняла лицо пустым и держала свои мысленные смешки при себе.
— Вы все согласились передать мне полный контроль над этими тренировками, — холодно ответил Фарис.
Как я и думала. Фарис заправлял этим шоу, а значит, он мог манипулировать этим шоу. Напоминание о том, что холодный и расчётливый Бог Небесной Армии контролировал нас всех, сразу вышибло из меня все веселье.
— Мы согласились дать тебе некоторую свободу действий, Фарис, — сказала Меда. — Но не такое.
— Действительно, — согласилась Майя. — Я не желаю, чтобы эти земные солдаты рылись в моем ящике с нижним бельём в поисках сокровищ.
Зарион вскинул свои платиновые брови, и его губы изогнулись в резкой улыбке.
— И что же такое ты там хранишь, Майя?
Она сверкнула улыбкой во все тридцать два.
— Ты никогда не узнаешь.
Меда захихикала. Может, Зарион раньше клеился к Майе, а она его отвергла.
— Фарис прав. Мы согласились дать ему полный контроль над тренировками, — сказал Алерис. — Поэтому мы должны вести себя соответствующим образом. Наше слово незыблемо. В нем звучит правда, оно реально в любых мирах наших владений. Оно постоянно, нерушимо.
Слова Алериса меня не удивили. Он по-настоящему придерживался правил. Я получила эти сведения в первую очередь от предыдущих недолгих столкновений с ним. Он был справедливым и уравновешенным, никогда не принимал решений в спешке и на эмоциях.
— Мы действительно согласились передать Фарису бразды правления в этом вопросе, — Валора бросила на Бога Небесной Армии суровый взгляд. — Но действуй осторожно, Фарис. Совет богов — это не то, из чего можно делать посмешище.
— Я и не мыслил о таком, — Фарис повернулся, чтобы вновь обратиться ко мне и остальным солдатам Легиона. — Как я и сказал, семь команд попытаются украсть у каждого бога самый ценный для него предмет. Но остерегайтесь. Эти предметы хорошо охраняются.
— Как именно ты определишь самый ценный предмет каждого бога? — спросила Меда.
— С помощью магии, — Фарис взмахнул рукой, и двери в зал распахнулись.
В палату аудиенции богов вошёл мужчина. Он выглядел так, словно сошёл прямо со страниц сказки — мрачной и темной сказки. Он был одет в развевающийся кроваво-красный плащ поверх мятой пиратской рубахи из тёмного шелка. Черные кожаные штаны заправлялись в пару сапог до колена. Его бледные волосы, заплетённые в дюжины длинных косичек, напоминали яркую полную луну на фоне чёрной ночи его костюма. Его янтарные глаза светились как жидкие ириски, вечно в движении, вечно мечущиеся туда-сюда. Когда он посмотрел мне в глаза, я отвела взгляд. В глубине этих глаз бурлило что-то очень нервирующее. Чего я никогда прежде не видела. Я не знала, что это такое, но меня это беспокоило.