— Ты задала мне вопрос, — продолжаю я, — почему сейчас? Меня не было семь лет, Калли. Так почему я вернулся?
Сирена хмурится.
— Тебе понадобилась моя помощь, — утверждает она.
Конечно, она видит все через мутную завесу.
— Ложь, которая стала правдой, — произношу я.
Собери кусочки воедино, Калли. Они ведь прямо перед тобой.
Но, конечно же, не соберет. Сирена не может. Я целовал ее в губы и между бедер — полностью обустроил ее в своем доме — и она все еще ничего не видит. Потому что даже после семи лет Калли осталась все еще той одинокой девочкой, которая не верит, что может влюбиться и быть любимой.
Я нежно трогаю ее щеку.
— Калли.
Разве сирена не видит, что постоянно опускает меня на колени? Утром, вечером и ночью она всегда таится в каждом ударе моего сердца. Ее сладкий голос поет в моих венах. Зовет меня сквозь миры. Все в ней — мое, и все во мне — ее. Навсегда.
Я до конца расправляю крылья, кончики которых едва касаются стен гостиной.
Боги, как же хорошо, наконец, раскрыть их после стольких лет борьбы.
— Фейри не показывают крылья своим нареченным.
Я дотрагиваюсь до ее шеи, нежно гладя по коже. Меня все еще удивляет, что могу быть рядом с ней, что еще раз могу коснуться ее. Калли — не единственная, кто думал, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Они показывают их своим родственным душам.
Калли замирает.
Семь лет боли, семь лет пробуждений с той же чертовой болью, которая никогда не уходила. Возможно, сегодня мне удастся утихомирить эти мучения раз и навсегда.
— Ты лжешь, — выдыхает сирена с недоверчивостью в голосе.
Я знаю это чувство. Будто она не может вынести веры, потому что, вероятно, будет сломлена из-за этого. Нет, это покалечит ее. Покалечит, и Калли уже никогда не будет прежней. Оно уже искалечило меня.
— Нет, ангелочек, не лгу.
Калли пытается уловить понимание на моем лице.
— Так, ты говоришь?..
— Что влюблен в тебя? С тех с самых пор, когда ты еще была упрямым и невероятно храбрым подростком? Что ты — моя вторая половинка, а я — твоя? Боги, спасите меня, да, именно это я и говорю.
Калли немного отшатывается назад, раскрыв глаза и рот, и рукой касается груди в области сердца.
Она должна чувствовать правильность ситуации. Так же, как и река течет вниз по течению, как ночь следует за днем и как солнце встает на Востоке и садится на Западе. Нам суждено было быть вместе.
Калли снова смотрит на меня.
— Но ты ушел.
— Ушел, — соглашаюсь я. — Но никогда не хотел держаться вдали от тебя.
— Тогда почему держался?
Сейчас у нее такой же обеспокоенный взгляд, как и в первую нашу встречу; только теперь в ее глазах мои проступки, а не отчима.