Я провожу рукой по волосам, чувствуя себя самой худшей парой в мире.
— Ты была чертовски юной, — объясняю я. Не хотел тогда ее ранить. — И над тобой издевались. А мое сердце выбрало тебя. Я почувствовал это в первую же ночь, но не хотел верить, пока чувство не выросло, и его стало трудно игнорировать.
Как объяснить нашу связь? Она вне логики обоих миров и существующих магий.
Будто кто-то собрал в бутылку ее сущность и дал мне выпить. Она до сих пор бурлит у меня под кожей. Ее признание столь инстинктивно и чисто, что нет слов описать его. Оно не поддается чувствам… даже магии.
— Я не мог держаться от тебя подальше и сопротивляться желанию, но не хотел давить. Особенно сразу после того, как ты избавилась от человека, который брал и брал. Не хотел заставлять тебя думать, что мужчины все такие.
Калли не отрываясь смотрит на меня, и постепенно из глаз начинают литься слезы.
Все же секреты раскрываются. Часть меня ожидала этого. Что я не ожидал, так это ее высвобождения.
Я стираю слезы Калли. Мне стоило рассказать все намного раньше.
— Так что я позволил тебе играть в собственную игру, покупать одно одолжение за другим до тех пор, пока больше не смог принимать их. Нет, моя пара мне ничего не должна.
Когда я начал чувствовать неправильность ситуации? Я не могу вспомнить даты, только чувство… будто клеймо, прижатое прямо под самой кожей, и начинаю чувствовать, как стыд сжигает меня изнутри.
— Но у моей магии собственный разум… как у твоей сирены, я не всегда могу ее контролировать. Она решила, чем больше ты мне должна, тем дольше я смогу гарантировать, что ты будешь в моей жизни. Конечно, эта стратегия резко оборвалась в тот момент, когда ты произнесла последнее желание.
И вот все мои продуманные планы канули в Лету. Я саботирован собственной магией.
— Твое последнее желание, — продолжает он, — было не по силам для нас. Ты хотела меня, я влюбился в тебя и это неправильно. Я знал, что неправильно. Не тогда, когда тебе шестнадцать. Но я могу быть терпеливым. Ради моей маленькой сирены, ради второй половинки, я мог.
Я уже ждал ее веками. Если потребовалось бы, я мог бы подождать и еще больше столетий. В теории. Я говорил себе это каждый раз, когда приближался слишком близко, но после приходилось улетать. Дистанция была в ее же интересах; я был достаточно силен, чтобы выдержать эту сладкую агонию.
Гребаная ложь.
Я не был достаточно силен. После танца с Калли, я пытался уйти перед ее последним желанием, и мог бы продержаться вдали от нее неделю или две, но сомневаюсь, что месяц.
Моя магия, как оказалось, намного, намного сильнее, чем когда-либо была моя воля.