Сердце немного разрывается от ее ответа. Значит, она была голодна, но слишком больна, чтобы добыть себе что-нибудь поесть.
Это очень серьезно.
Другими словами можно сказать, что я, возможно, самая дерьмовая пара в мире. Даже не могу позаботиться о сирене, пока та не позовет меня.
Борясь с чувствами, я убираю волосы Калли с лица.
— Скоро буду.
И исчезаю из ее комнаты, направляясь в лапшичную лавку в другом конце мира. Там делаю более-менее хорошие супы… если вы любите заливать всякое дерьмо водой.
Видимо, это любят больные девушки.
Калли съедает рамен за пять минут.
— Спасибо, Дес, — благодарит она, как заканчивает, ставя пустую тарелку на вынос на прикроватную тумбочку и ложась обратно. — За суп и за то, что остался со мной.
Я киваю, пытаюсь не показывать, что эта ситуация как-то волнует меня.
— Мне придется скоро уйти.
Ложь.
— Можешь остаться со мной? — спрашивает Калли.
Она имеет в виду оставшийся вечер. Это ее желание — чтобы я сидел рядом с ней все это время.
Что-то новое. Я привык к предложениям фейри навеселе, а не больных девушек-подростков, которые даже глаза не могут держать открытыми.
И боги, как хочется сказать «да». Хочется откинуть этот фарс и быть честным с ней, но факт остается фактом — она подросток, а я нет.
Я качаю головой.
— Прошу.
Перестань просить у меня сделки, хочется сказать мне ей. Я не могу противиться им. Не буду. Потому что жажду ее слишком сильно.
Калли протягивает руку и переплетает пальцы с моими.
Я хмурюсь, глядя на наши руки.
Я даже не могу едва поцеловать ее костяшки, не открыв ящик Пандоры, с которым я пока не хочу иметь дела. Так что неохотно я убираю руку Калли обратно.
— Нет, ангелочек.
После чего в ее глазах иссыхает и умирает надежда.
Ублюдок, у твоей пары больше никого нет.
Почему все, что я делаю для этой девушки, делает меня чертовски противоречивым? Для нас не существует золотой середины, либо все, либо ничего, и, чем больше я приближаюсь к линии, что разделяет нас, тем хуже для нас обоих.
Калли поудобнее устраивается на кровати, отчего чувствую, что она практически отталкивается от меня. Я чуть ли не воплю на себя в отчаянии.
Использую магию, чтобы нагреть комнату для ее удобства; это лучшее, что я могу сделать. Минутой позже она перестает дрожать, и еще чуть позже ее дыхание выравнивается.
Больная девушка крепко спит — это означает, что мне нужно идти.
Но вместо этого я сажусь на пол рядом с кроватью, опираясь спиной о край матраца.
Что бы я не отдал, чтобы лечь рядом с ней! Даже сейчас представляю, как скольжу к ней под одеяло и укрываю ее своим телом. Правда, это стоило бы мне теплового удара из-за температуры ее тела.