— И ты бы наслаждалась каждым мгновением, я тебе обещаю. Наслаждалась бы так же, как и я.
Калли нужна мне. На моем троне и в моей постели. Рядом со мной навсегда и навечно. Мне нужно это больше, чем воздух, чтобы дышать, и я заполучу это.
Магия, которую я впитал за вечер, теперь начинает высвобождаться. Она слишком эфемерна, чтобы быть заклинанием, но теперь она парит между нами, соблазняя на близость.
Калли смотрит на браслет. Она, должно быть, чувствует это.
Вот что случается, когда тьма выходит наружу.
— Мы бы могли начать сегодня. Не думаю, что смогу выдержать еще год. И не думаю, что ты сможешь.
Возьми. Заяви права. Сделай своей.
Калли берет меня за руку, когда начинаю красться вокруг нее.
— Дес, о чем ты?
Я поднимаю наши сцепленные руки между, поднимая взгляд от них к личику моей сирены. Личику, которое создано, чтобы убивать мужчин. Опасное, опасное создание. Я хочу ее так безумно, что даже самого трясет.
Ее глубокий, манящий взгляд находит мой, чтобы я избавил ее от этого раненного блеска в глазах!
Я ни за что не успокоюсь, пока не сотру его из ее черт.
Я все еще улыбаюсь:
— Как бы ты хотела начать гасить долги?
Возьми ее… заяви права… сделай своей.
— Десмонд Флинн, чтобы у тебя в голове не происходило, я хочу, чтобы ты выбросил это.
Ее голос вытаскивает меня из тьмы.
Я едва чувствую, как немного дрожит рука Калли. В лучшем случае, она опасается меня; в худшем, я напугал ее.
Что же я делаю? Вечер предполагался быть для нее, а не для меня.
Я подношу ее руку к губам, закрывая глаза. Мои фейские желания испытывают меня. Все, что я могу сейчас сделать, — это стоять тут и перескакивать грани желаний, которые хотят взять надо мной верх.
В какой-то момент почти болезненная нужда забрать Калли с собой наконец исчезает, оставляя меня изнуренным. Мышцы ноют; даже кости становятся вялыми.
Только сейчас я открываю глаза.
— Прости, ангелочек, — хрипло шепчу я. — Ты не должна была этого видеть. — Столетия контроля… пошли коту под хвост в одно мгновение. — Я… — не человек, каким хочу казаться.
Калли подходит ближе ко мне, — последняя вещь, чего я ожидал от нее.
Она наклоняет голову.
— Я тебе… нравлюсь? — спрашивает Калли.
Дерьмо. Не лучшее время для такого разговора, не когда желание сделать ее своей пронзает меня.
Я отпускаю ее руку.
— Калли. — Я произношу ее имя так же, как и слово «стоп».
Нужно уходить.
— Нравлюсь? — давит она.
Конечно, нравишься, ангелочек. Для любого другого это было бы очевидным до боли. Но не для моей Калли, которая верит, что на любовь можно только поглазеть на витринах магазинов.