— Прости, — говорю я. Иного пути уже нет. — Они не должны были появиться. Надо было подождать. Я хотел подождать.
— Дес, что случилось? — Калли подходит ко мне.
Я провожу рукой по волосам. Стоило знать, что все закончится вот так. Стоило осознавать, что я был близок к тому, чтобы разрушить границы желаний.
— Мне пора.
— Нет, — говорит Калли, ее кожа начинает мерцать.
Прямо передо мной разбивается ее сердце, и в миллионный раз в моей жизни я задаюсь вопросом, приносит ли честность больше вреда, чем пользы.
Но ей нужно увидеть, как честь выглядит в глазах мужчины. Я — самый последний, кто является ее сторонником — честно говоря, так и есть, — но хоть раз в жизни мне нужно попытаться не быть эгоистичным ублюдком.
— Прости, — повторяю я, моя решимость затвердевает. — Мне стоило дать тебе больше времени. Не стоило… вообще ничего не стоило начинать.
Ее лицо поникает.
Надо, бл*ть, реально уходить. Я разрою себе могилу, если останусь.
— Но я нравлюсь тебе, — настаивает Калли.
Чтобы я не отдал миру, чтобы было вот так все просто. Если бы мог воздействовать на свои эмоции так, как ей кажется про меня, то я бы уже сделал ее своей и короновал бы несколько месяцев назад. Черт, мы оба бы правили королевством, не вставая с кровати.
Но мир устроен иначе. Калли нужно наслаждаться молодостью и узнать о себе многое. Она так отчаянно нуждалась в моей компании, а я был слишком слаб, чтобы отказать ей, так что никто из нас не дал ей шанс узнать, что на самом деле скрывается в Каллипсо Лиллис за всей этой болью и красотой.
— Я — король, Калли, — пытаюсь я найти оправдание. — А ты…
Моя. Возьми ее. Моя.
Я силком отодвигаю мысли.
— Невинна.
— Я не невинна, — возмущается Калли.
Я подхожу к ней и обхватываю щеки ладонями. Может, у нее все еще есть тени в глазах, но Калли еще не потеряла стремление к яркой жизни. Она не стала циничной. Не как я и никак большинство других.
— Невинна. До боли и во многих отношениях, а я плохой, очень плохой. Ты должна держаться подальше от меня, потому что я от тебя — не могу.
Я вижу этот момент — как слова определяют все.
Ее брови приподнимаются в ужасе.
— Держаться подальше? Но почему?
Не планировал я разгружать свое сердце, но пошло все.
— Я не могу быть просто твоим другом, Калли.
— Тогда не будь им, — говорит она.
Ах, эта молодая невинность. Отбросить всю логику и причины ради любви. Я хочу. Ох, как сильно я этого хочу. Как требует это фейри.
— Ты не представляешь, о чем просишь, — говорю я, осматривая ее.
— Мне плевать.
Как и мне, но я — не несозревший подросток и не тот, кто контролируется дикими импульсами, которые, как знаю, весьма сильны.